Выборы в Челябинской области прошли в штатном режиме. Нельзя сказать, что полностью без нарушений, но была очень оперативная реакция избиркомов и даже помощь из федерального избиркома.

Если сравнивать результаты с выборами 2016 года, то очевидно, что прежде всего изменилось само общество. Общество 2016 года — это общество посткрымского консенсуса. Нынешнее — общество постпенсионной реформы и периода пандемии коронавируса. Естественен рост протестных настроений. Так сложилось, что эпицентром протестных настроений и собирателем протестной аудитории из выдвинувшихся партий стала КПРФ. Причем в регионе она абсолютно ничего не делала, не работала в принципе. Шла общая предвыборная программа: билборды, стенды, пару раз появился на радио лидер коммунистов, какой-то один буклетик еще был. Все. У партии рост происходит по всей стране, в нашей области далеко не самый большой показатель по сравнению с другими регионами. Но это совершенно естественно в ситуации, когда люди недовольны ситуацией и им плохо. Они ищут выход в некой социалистической программе и «светлом прошлом».

Если говорить о результатах ЕР, то тут Челябинская область никогда и не была в передовиках, мы не Чечня, например. Набранное количество голосов отражает реальное положение дел. При этом совершенно очевидно, что «Единой России» удалось получить все, что она и хотела. Она хотела по количеству мест четыре одномандатника — она их получила. Один у нас был отдан «Справедливой России». Но это тоже реальный результат: там Валерий Гартунг на самом деле имел и вес, и ресурс, и силы, и поддержку, он один из старожилов Государственной думы и всю жизнь на этом территориальном участке.

Справедливороссы взяли традиционную для себя поддержку. В прошлый раз они были на втором месте, в этот раз уступили коммунистам. В результате они сохранили твердую позицию. У нас очень сильное региональное отделение «Справедливой России», но элемента «За правду» у нас не было вообще.

ЛДПР в регионе фактически вообще не работала. Уже неспособен работать их «паровоз» Владимир Жириновский, он стар, а у клоунов тоже есть пенсия. Кроме него, ничего интересного у ЛДПР никогда не было.

Еще хочу отметить некую неожиданность – партию «Новые люди», которая весьма активно работала, правда, только в последнее время. Выходила и газета тиражом 500 тысяч экземпляров, и буклеты, и были люди на улицах в их форме, и работа в Интернете. По лидеру партии («Фаберлик») мы понимаем, что это технологии сетевого маркетинга. Вот мы и видим победу этих технологий. Это происходит не впервые в истории России, уже применяли такие технологии. Один раз они сработают, второй раз люди, конечно, уже не ведутся. С данной партией вообще пока ничего не понятно, идеологии у нее нет. Есть одна яркая фигура – Сардана Авксентьева. Люди там с совершенно разной идеологией. Хотя, конечно, все понимают, что за ними стоит. А вот что они будут из себя представлять – это кот в мешке. Отделения в регионе сейчас фактически нет, даже если посмотреть на их сайте: там только какие-то дежурные фотографии. Конечно, понятно, что для новой партии это нормальное явление, но посмотрим, как будет проходить процесс становления. К тому же от региона идет самый молодой депутат – Максим Гулин.

Главные результаты выборов – это, во-первых, фактическое слияние регионального отделения «Единой России» и команды губернатора Алексея Текслера. Они и победили как команда Текслера. Теперь он будет там наводить порядок, он просто вынужден это делать, ему некуда деваться — он теперь за них отвечает. Во-вторых, совершенно непонятно с эсерами: кто у них победит наверху в идеологическом смысле («мироновская» линия или «захаро-прилепинская»). Люди на местах Миронова уже не слушаются. Они свои кампании вели сами, не оглядываясь на его договоренности. Поэтому внутри тоже бунт, когда люди опираются на разные лагеря на федеральном уровне партии.