В правительстве РФ раскритиковали решение руководства ряда регионов закрыть свои административные границы из-за пандемии COVID-19. Обращаясь к властям на местах, премьер-министр Михаил Мишустин попросил не путать региональные полномочия с федеральными.

Если брать большую часть случаев перекрытия административных границ субъектов, то это следствие той ситуации, в которую федеральный центр поставил региональные власти. А они фактически оказались в ситуации щенка, которого учат плавать, бросая в воду: выплывет или не выплывет. Не дали никаких ресурсов для выполнения поставленных задач, при этом, в принципе, дали сигнал, что любая инициатива, не выходящая за определенные рамки, будет если не одобряться, то по крайней мере восприниматься нейтрально. 

Юридически нет такого понятия, как самоизоляция. Есть три режима: режим повышенной готовности, режим чрезвычайной ситуации и режим чрезвычайного положения. Чрезвычайное положение – это крайний вариант, когда обнуляются гражданские власти, вводится комендантский час и появляются патрули на улицах. Но он вводится только указом президента. Режим чрезвычайной ситуации – это как раз то, что многие власти в ряде регионов пытаются ввести: разные QR—коды, перекрытие границ и прочее. Но де-юре этот режим не введен ни в целом на территории РФ, ни на территории какого-то субъекта. Сейчас регионы находятся в режиме повышенной готовности (именно так называются документы). Это значит, что в повышенной готовности находятся органы государственной власти, на обычных же граждан (тех, кто не болеет) никаких ограничений фактически не налагается, им могут лишь рекомендовать что-то. 

Федеральный центр, заявляя о неготовности юридически вводить режим чрезвычайной ситуации, фактически демонстрирует некое продвижение к этому режиму. На местах видят, что, во-первых, федеральный центр не хочет нести юридическую ответственность при введении ЧС, а соответствующие ограничения – хочет. Во-вторых, из Москвы постоянно идут сигналы, что прагматики борются с силовиками. И прагматики, условно говоря, в лице Собянина пока побеждают, но мобилизационная партия – это тоже сила, она выступает уже за официальное введение даже не режима ЧС, а вообще режима ЧП с патрулями и комендантским часом. На это местные власти тоже ориентируются. 

Из Москвы не поступает никаких официальных сигналов, но есть такие вот неофициальные, которые свидетельствуют о том, что воображаемые весы склонялись в сторону именно жесткого курса (по крайней мере в начале апреля). И в тех регионах, где власть не утратила обратной связи с бизнесом, подходят к ситуации более мягко. А там, где власть в силу ряда причин привыкла действовать административными методами и обратный сигнал практически не проходит, вводят более жесткий режим и в отношении граждан, и в отношении бизнеса. Это выражается в том числе в перекрытии административных границ, что, естественно, наносит удар в первую очередь по экономике, по логистическим цепочкам, на что и указал премьер. 

Чечня, которая первой закрыла свои административные границы, здесь стоит особняком. Остальные регионы, которые пошли на подобные ограничения, ориентируются на сигналы федерального центра и, когда стало понятно, что границы перекрывать все-таки не нужно, этот запрет сняли, так же как отменили сухой закон. Глава Чечни при этом явно заявил о своей позиции, отказавшись отменять ограничения на въезд в республику.