От Москвы до самых до окраин: итоги протестов 23 января
Массовые протестные акции прошли в российских регионах 23 января. Тех, кто вышел на несанкционированные митинги в минувшую субботу, вряд ли можно считать сторонниками арестованного оппозиционера Алексея Навального, уверены собеседники РК. По мнению политологов, большинство граждан в регионах присоединились к протестам из-за местных, локальных проблем и накопленного недовольства в период пандемии. Как на этот вызов могут ответить власти? Разбираемся в обзоре РК
Много или мало?
23 января в российских городах прошли несанкционированные митинги. Выйти на улицу граждан призывали сторонники арестованного оппозиционера Алексея Навального. По данным столичного МВД, в Москве участниками протестов стали 4 тысячи человек. Проект «Белый счетчик» в этот раз не вел учета, но его координатор Дмитрий Нестеров озвучил личную оценку: больше 20 тысяч человек, передает «Коммерсантъ».
В Петербурге, по разным оценкам, в шествии приняли участие от 5 тысяч до 20 тысяч человек, задержаны более 500. Полиция Центрального района 25 января возбудила уголовное дело из-за того, что массы людей вышли на проезжую часть и блокировали движение транспорта на Невском проспекте, сообщает «Фонтанка».
В Нижнем Новгороде на улицы вышли от 1,5 тысячи до 5 тысяч человек, в Екатеринбурге – от 3 тысяч до 7 тысяч, в Новосибирске – более 4 тысяч, во Владивостоке – от 1 тысячи до 3 тысяч.
По информации правозащитного проекта «ОВД Инфо», по итогам митингов в разных городах были задержаны 3711 человек.
В Уфе колонна протестующих (от 2,5 тысячи до 5 тысяч человек) дошла до здания правительства республики, они требовали разговора с главой региона. В понедельник, 25 января, глава республики Радий Хабиров прокомментировал общественно-политическую обстановку в регионе. По его мнению, представители власти должны лучше общаться с людьми, тогда и недовольных будет меньше.
«Чтобы главы начали личные приемы. Людей столько скопилось – вы сами видите. Если с ними больше разговаривать, то будут меньше под окна приходить», – цитирует Хабирова «АиФ – Уфа».
Он также заявил, что людей волнуют «очень житейские» вопросы.
«У кого-то снег плохо убирают, у кого-то грязный подъезд, у кого-то собаки лают, у кого-то работы нет», – отметил он.
Схожую точку зрения высказал врио губернатора Белгородской области Вячеслав Гладков. На оперативном совещании 25 января он потребовал от подчиненных внимательнее относиться к обращениям граждан.
По словам Гладкова, к каждой просьбе нужно относиться как к просьбе родственника.
«Искренне считаю, что две трети людей, которые туда вышли, – это люди, которые не достучались к нам, которых мы не пустили к себе в приемные, не пришли к ним на помощь, которые увидели инертность, отсутствие соучастия в их проблемах. Нам надо помнить: плохо работаем с людьми – люди не будут молчать, будут выходить на площадь и говорить не очень хорошие слова в оценку нашей с вами работы. Считаю, что мы должны понимать каждого, должны адекватно отвечать на те вопросы, которые нам поступают», – приводит слова Гладкова пресс-служба регионального правительства.
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что на акции протеста в российских городах вышли намного меньше людей, чем голосуют за российского лидера Владимира Путина.
«Вот сейчас будут многие говорить, что на незаконные акции вышло много людей. Нет, вышло мало людей, много людей голосуют за Путина», – заявил Песков в эфире телеканала «Россия 1». Он также напомнил, что многие граждане поддержали поправки к Конституции, предложенные президентом.
«Если цифры сопоставить, то поймете, насколько это мало людей [участвуют в протестах]», – заметил пресс-секретарь президента.
«Карнавал непослушания»
Авторы Telegram-каналов не исключают, что протестные акции в российских городах продолжатся. «НЕЗЫГАРЬ» считает, что потенциал протестной активности связан с уровнем социального недовольства, тревоги и неопределенности по поводу будущего значительной части общества.
«Протесты явно задумываются радикальной оппозицией как длительные. Их цель –расшатать «пропутинский электорат»; спровоцировать власти и оказать влияние на предстоящее послание президента, а также повлиять на характер, дату и процедуры избирательной кампании», – пишут авторы.
«БОЛЬШОЙ ТРАНСФЕР 2024» пришел к выводу, что большинство тех, кто вышел на улицы 23 января, – это не сторонники Навального, а люди, у которых накопилось много вопросов к действующей власти.
«Рост цен на базовые продукты на 20–30% вместо заявленной 4%-ной инфляции, брошенные на произвол судьбы и отфутболенные судами дольщики по всей стране, черное от выбросов небо из-за промышленных предприятий, которые не обращают внимания на пятитысячные штрафы и продолжают косить население онкологическими заболеваниями (привет нацпроекту «Демография»)», – перечисляют авторы проблемы, которые могли подтолкнуть граждан присоединиться к несанкционированным митингам.
Канал также подчеркивает, что «лицом» протестов 23 января стали граждане до 35 лет. В связи с этим авторы констатируют, что в борьбе за умы молодежи победа пока не на стороне власти.
Cass&Ra называет события 23 января «карнавалом непослушания и выбросом накопившегося негатива» в связи с социально-экономическими последствиями пандемии.
«Коллеги верно говорят: властями работа с молодежью провалена, провалена и работа с политически пассионарными гражданами. Но не только. Так же провалена работа с психологическим состоянием пострадавших от карантина: накопившиеся агрессия и недовольство выплеснулись на улицы», – высказывают свою позицию блогеры.
«Кремлевский шептун» отмечает, что на субботнем митинге в Москве была представлена совершенно разношерстная публика и каждый «топил», за что хотел.
«Протестующие не были объединены какой-то общей идеей. Это сиюминутный выпад здесь и сейчас – против ОМОНа, кричалки были почти все против полиции, ну и Путина как главного лица власти. При этом у рядовых митингующих не было никакого настроя захватывать, кого-то бить, громить, брать штурмом здания. Такие настроения отсутствовали, радикализации еще не произошло», – полагают авторы.
При этом они утверждают, что в толпе были «молодые спортивные парни, которые умышленно провоцировали ОМОН».
Разные мотивы
Собеседники РК также говорят о том, что на митинги вышли совершенно разные группы граждан. Политолог, автор Telegram-канала «Политджойстик» Марат Баширов также отмечает, что на митинги в регионах вышли совершенно разные группы граждан под условным лозунгом «За все хорошее – против всего плохого».
«В том же Иркутске на протесты в основном вышли коммунисты, а в Башкортостане – граждане, недовольные ситуацией вокруг шихана Куштау и Башкирской содовой компании, но никто из них не вышел на улицу из-за Навального и его расследований. Люди в регионах приняли участие в протестах из-за недовольства властью, поскольку региональная власть действительно часто дает поводы для критики, причем это связано не столько с последствиями пандемии коронавируса, сколько с какими-то локальными проблемами», – анализирует Баширов.
Он также подчеркнул, что активные физические столкновения между митингующими и сотрудниками силовых структур происходили только в Москве и Санкт-Петербурге.
«По сути, в субботу мы впервые увидели активность так называемых отрядов «титушек» – заряженных, крепких молодых ребят со спортивной подготовкой, которые за деньги идут атаковать полицию. Подобное происходило в Киеве в 2013–2014 годах, и если бы эти столкновения имели естественные причины, то мы увидели бы это во всех городах, где в субботу прошли митинги. Но подобные провокации имели место только в двух городах, преимущественно в Москве, где организаторам митинга удалось их проплатить», – отметил Баширов.
По словам политолога Сергея Мошкина, на митинге в Екатеринбурге было много студентов, что говорит о росте интереса молодежи к политике.
«Это молодые люди, которые выросли при нынешней власти. Они ощущают некую тупиковость ситуации. И их тоже многое не устраивает в сегодняшней политической жизни. Безусловно, здесь есть момент коллективного действия, момент психологической обработки и так далее. Но очевидно, что в последнее время политизация молодежи происходит очень стремительно», – обратил внимание Мошкин.
Политолог Сергей Шмидт рассказал, что на митинге в Иркутске доминировала молодежь – люди около 20 лет. По его мнению, в данном случае прослеживается стратегия оппозиции – привлечь к себе людей, которые еще не делали политического выбора.
«Могу предположить, что если есть какой-то замысел у такой длинной игры, ориентированной на осень, то он заключается как раз в том, чтобы расширить базу поддержки за счет молодежи или аполитичного населения средних лет», – добавил Шмидт.
Руководитель агентства «Максимов-консалтинг» Андрей Максимов убежден, что взрослые, зрелые люди вышли на протесты на фоне усталости от пандемии. Собеседник РК заметил, что подобные ситуации происходят по всему миру.
«Осложнение социально-экономической ситуации в результате пандемии (в том числе падение уровня жизни, ухудшение покупательной способности и неуверенность в завтрашнем дне) – вот причина, в связи с которой экономически активное население выходит на улицы. Многие из протестующих психологически устали жить в стрессовой ситуации, им требуется разгрузка. Выйти на улицу, поорать, может, сломать что-то – это в данном случае естественное желание», – поделился своим мнением Максимов.
Генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов полагает, что после митингов 23 января власти необходимо скорректировать работу с молодежью и выстроить постоянный диалог с протестно настроенными группами населения.
«Решения могут быть различные, главное – не повторять ошибок, обусловленных «одноканальностью» коммуникации («работаем с теми, кто хочет с нами работать» – это комфортный для людей негибких, но принципиально неверный подход, особенно в условиях кризисной ситуации)», – акцентировал Орлов.
Он уверен, что власть не должна поддаваться усиливающемуся давлению. «Напротив, не отказываясь от диалога и даже стимулируя его, надо стоять на своем. И помнить о том, что «большой», национальный общественный запрос и уличный протест (а тем более кампании в Telegram-каналах и в целом в социальных сетях) – это две большие разницы», – резюмировал Орлов.
