1.Социальная повестка: новое измерение

 Результаты Единого дня голосования-2025  вновь подтвердили электоральное и программное доминирование «Единой России» и выдвинутых ею  кандидатов в губернаторы, в том числе на примере наиболее конкурентных кампаний, в которых участвовали сильные оппозиционные игроки. Яркими примерами стали губернаторские выборы в Иркутской и Свердловской областях, а также кампании в заксобрания Новосибирской, Челябинской областей и Госсовет Республики Коми.

Среди ключевых тенденций ЕДГ-2025, связанных с доминирующими общественными настроениями, можно отметить:

1.Проведение кампании на фоне ограниченного уровня тревожности избирателей. Так, по данным исследований ФОМ, в период с 24 августа по 7 сентября 2025 года выросла доля респондентов, отмечающих  спокойное настроение окружающих (с 52% до 56%) и сократилось число тех, кто обращал внимание на тревожные настроения среди друзей и знакомых (с 40% до 36%).

Это не означает, что на общественные настроения не влияли потенциальные факторы тревожности, например, атаки украинских БПЛА по объектам, часто находящимся на значительном удалении от зоны проведения СВО, а также активное обсуждение в медиа проблемных экономических прогнозов.

Тем не менее плотное внимание Владимира Путина к социальной повестке и вопросам развития регионов (отметим, например, рост позитивных оценок его работы с 77% до 82%  за период с 27 июля по 7 августа по данным ФОМ или уровня доверия к президенту по данным ВЦИОМ — с 77,9% до 80,8% с 20 июля по 7 сентября 2025 года)  создало благоприятные возможности для нейтрализации общественной тревожности и протестных настроений, а «Единая Россия» смогла эффективно развить этот тренд, в том числе эффективно работая с муниципальной проблематикой (подробнее — в разделе 2).

 2.Анализ контента соцсетей и данных ряда социологических исследований демонстрирует определенную усталость населения от ультраконсервативной повестки, продвигаемой частью медийных фигур, а также смещение фокуса внимания с  инфраструктурной тематики на вопросы качества жизни (социальные гарантии) и локальную проблематику (включая формирование комфортной среды на уровне микрорайонов и малых населенных пунктов).

В этих условиях преимуществом «Единой России» стал сбалансированный подход к работе с актуальной повесткой, что отразилось и на ее федеральных рейтингах в преддверии ЕДГ-2025. Так, по данным ВЦИОМ этот показатель для партии большинства вырос с 32,8% до 34,1% в период с 10 по 31 августа 2025 года.

За тот же период, по данным ВЦИОМ, у игроков системной оппозиции наблюдалось либо сохранение прежних масштабов поддержки со стороны респондентов (как у ЛДПР — на уровне 10,9% при определенных колебаниях в течение месяца), очень незначительный прирост (как у СРЗП — с 3,7% до 3,9%)  либо определенное снижение этого показателя — небольшое (как у КПРФ — с 9,9% до 9,6%) или чуть более заметное (как у «Новых людей» с — 7,8% до 7,1%).

Оппозиционные игроки — при активном стремлении конкурировать друг с другом в рамках схожих смысловых блоков (например, социальной или антимиграционной повестки) — не смогли (по крайней мере, на федеральном уровне) принципиально выйти за пределы своих электоральных ниш, что оказывало влияние и на итоги региональных кампаний. 

3.На фоне новых экономических вызовов актуализировался запрос на дальнейшую локализацию предвыборной повестки, что повлекло за собой корректировку электоральных посланий основных кандидатов в губернаторы.

Например, баллотировавшийся на новый срок глава Ленинградской области Александр Дрозденко предложил правительству  отложить реализацию второго этапа строительства трассы КАД-2, чтобы повысить приоритет критически важных для региона других  дорожных проектов, имеющих особое значение в рамках инфраструктурного развития на уровне районов этого субъекта. Сбалансированное сочетание социальной и инфраструктурной повестки с четкой привязкой к планам развития конкретных территорий стало важным имиджевым преимуществом для губернатора Челябинской области Алексея Текслера, возглавившего список «Единой России» на выборах в региональное заксобрание,  по итогам которых также укрепились позиции партии (об итогах кампании — также в разделе 4).

А врио главы Республики Коми Ростислав Гольдштейн сделал ставку на детальное внимание к локальной повестке, включая ситуацию на уровне отдельных поселков, что стало важным фактором как укрепления его поддержки, так и серьезного усиления позиций «Единой России» на выборах в Госсовет региона (о результатах этих кампаний — также в разделах 3 и 4).

5. Можно говорить о спокойном ходе кампании (возможно, за исключением отдельных локальных инцидентов) и конструктивном подходе большинства игроков системной оппозиции к ее ведению, что также способствовало снижению тревожности избирателей.

По мере приближения парламентской кампании-2026 риторика ключевых оппозиционных игроков (по крайней мере в отношении части членов правительства, губернаторов и мэров городов) будет становиться более резкой, задавая и более жесткий формат кампании — скорее всего, уже с осени 2025 года. В этих условиях конкурентные преимущества получат партии, опирающиеся на более разветвленную и укорененную на местах (благодаря привлечению локальных лидеров общественного мнения) сеть поддержки, позволяющую оперативно реагировать на проблемные сюжеты и отслеживать точки усиления протестных настроений. ЕДГ-2025 продемонстрировал, что на старте активной подготовки к выборам-2026 в наибольшей степени подобными преимуществами обладает «Единая Россия».

2.Новая стратегия «Единой Россия»: актив как ресурс

«Единая Россия», проводя предвыборную кампанию в условиях новых экономических вызовов, которые могли стать потенциальными факторами протестного голосования,  сумела удержать, а в целом ряде регионов укрепить свои позиции по сравнению с результатами аналогичных выборов в тех же субъектах Федерации и с думской кампанией-2021.

Среди причин этого позитивного для партии тренда — реализуемая секретарем Генсовета Владимиром Якушевым и последовательно поддерживаемая председателем партии Дмитрием Медведевым стратегия по повышению эффективности работы с активом, развитие существующих и поиск новых форматов для многопланового вовлечения сторонников «Единой России» в ее работу.

1.Стратегию руководства партии по повышению престижа и роли муниципальных депутатов стоит рассматривать в рамках более широкого тренда — по выходу на принципиально новый уровень работы «Единой России» с локальными лидерами общественного мнения.

Безусловно, важной составляющей работы партии с регионами в течение 2025 года стало проведение Года муниципального депутата, а также тематических форумов и конкурса «Народный депутат» для выявления лучших практик работы с избирателями на местном уровне.

При этом в рамках курса на укрепление влияния партии на местном уровне реализуется курс на вовлечение секретарей первичных отделений в обсуждение партийной стратегии (включая запуск журнала «Первичка», который В.Якушев охарактеризовал как «пространство внутрипартийного диалога»), регулярную  работу с родительским и педагогическим сообществами  в рамках мероприятий по контролю за модернизацией инфраструктуры образования.

При этом федеральное руководство  партии не раз демонстрировало, что держит ключевые темы локальной проблемной повестки под постоянным контролем (как, например, в случае с проблемами в сфере модернизации почтовых отделений в сельских и труднодоступных территориях, на чем акцентировал внимание В.Якушев).

2.Руководство «Единой России» сделало серьезную ставку на работу с ключевыми промышленными центрами и взаимодействие с трудовыми коллективами. Так, в программу рабочих поездок В.Якушева в течение весны — лета 2025 года вошли  предприятия «Калужские двигатели», «Курганприбор», «Купол» (Ижевск), «Фармасинтез» (Иркутск). Характерно, что секретарь Генсовета «Единой России» при планировании таких встреч с трудовыми коллективами не ограничился только регионами, где проходили выборы в заксобрания. Это можно связать как с вниманием В.Якушева к муниципальной повестке (скажем, в Ижевске в сентябре  прошли выборы в городскую Думу), так и с подготовкой к парламентской кампании, с учетом новых вызовов для промышленных регионов.

Выход на новый уровень сотрудничества с трудовыми коллективами промышленных предприятий может усилить роль «Единой России» как одного из основных институтов по выработке антикризисной промышленной повестки и инициатив для нового этапа индустриализации, что с высокой вероятностью найдет отражение в новой редакции Народной программы, с которой партия планирует выйти на думские выборы-2026.

3.В.Якушеву удалось выдержать баланс между задачами по оптимизации структуры управления партией и осторожной кадровой политикой. Так, было существенно сокращено число заместителей секретаря Генсовета и возросла интенсивность проведения заседаний президиума Генсовета партии. В то же время на центральном уровне не проводилось масштабных кадровых перестановок, получил дальнейшее развитие курс на конструктивное взаимодействие между руководством Генсовета и Центрального исполкома партии. Руководство партии, Центрального исполкома, региональных отделений, первичных организаций – все это расширенная и более сплоченная, чем прежде, команда Медведева-Якушева. Это позволило «Единой России» уже на ранних этапах начать интенсивную подготовку к ЕДГ-2025 и парламентской кампании-2026, одновременно повышая эффективность контроля за реализацией нацпроектов в регионах (как в случае с модернизацией социальной инфраструктуры).

Сохранение опытных кадров при одновременном курсе на выявление и подготовку перспективных политических управленцев (можно отметить проведение конкурса «ПолитЗавод» и дальнейшее развитие Высшей партийной школы) усиливает роль «Единой России» как ключевого сегмента кадрового резерва не только для законодательной, но и для исполнительной власти различных уровней.

4.Выросла эффективность работы Молодой гвардии «Единой России», которая, не утратив существенной волонтерской составляющей (включая взаимодействие с патриотическими организациями и поисковым движением), активизировала работу по привлечению сторонников не только в студенческой, но и рабочей среде. 

Так, работая на площадке Всероссийского форума молодых металлургов в Челябинской области, активисты МГЕР договорились о совместных проектах по реализации молодежной политики с руководством нескольких крупных предприятий региона.

В январе 2025 года В.Якушев поставил задачу «поднакачать политическую составляющую» в работе МГЕР, что  с высокой вероятностью получит дальнейшее развитие по мере продвижения к парламентской кампании. Можно ожидать активного участия молодых активистов в праймериз «Единой России» весной 2026 года, а также усиления их вовлеченности в мероприятия партии в сфере общественного контроля, что будет повышать конкурентные преимущества «Единой России» и в работе с протестной повесткой. 

5.Партия придерживается комплексного подхода к повестке СВО, последовательно вовлекая в орбиту своего влияния наиболее амбициозную часть ветеранов спецоперации (например, в рамках ЕДГ-2025 выдвинув на выборах всех уровней 951 кандидата с таким бэкграундом), плотно работая с волонтерским движением (так, 10 сентября 2025 года состоялась передача группировке войск «Центр» спецтехники от партии и фондов «Наша Правда» и «Ветераны специальной военной операции и контртеррористических операций»), постоянно проводя законодательную «донастройку» профильных социальных программ, о необходимости которой неоднократно напоминал Дмитрий Медведев.

Владимир Путин неоднократно напоминал об особой ответственности «Единой России»  как системообразующей партии. Положение партии большинства как важнейшего политического института давно связано не только с электоральными задачами, но и с ролью одного из ключевых интеллектуальных центров (прежде всего в сфере законотворчества, разработки социальной и региональной политики), а также важнейшей платформы выявления и подготовки перспективных кадров. Действуя в логике стратегии президента, «Единая Россия», сделав ставку на свой актив и корпус сторонников как важнейшее конкурентное преимущество, также становится драйвером кадровой перезагрузки управленческой системы на период как минимум до 2036 года. 

3.Губернаторские кампании: уровень конкуренции, кандидаты, электоральные послания

 Подготовка к губернаторским выборам 2025 года в целом ряде субъектах была связана с усилением конкурентных аспектов таких кампаний (например, участием в таких выборах наиболее узнаваемых оппозиционных политиков регионального уровня), более активной борьбой за протестный электорат (в случае участия в гонке нескольких перспективных оппозиционных кандидатов), а также возросшей необходимостью для идущих на выборы губернаторов и врио поддерживать в течение всего периода агитации высокий темп кампании, прежде всего, связанного с активными рабочими поездками по региону.

Можно выделить несколько групп субъектов РФ, где проходили губернаторские кампании, в зависимости от результатов основных кандидатов.

1.Регионы с полным доминированием основного кандидата. В эту группу ожидаемо вошли как патерналистский Татарстан (88,2% у главы республики Рустама Миниханова) и группа регионов с высокой степенью электоральной управляемости (Ленинградская область с 84,2% у губернатора Александра Дрозденко, Краснодарский край с 83,6% у губернатора Вениамина Кондратьева, Севастополь с 81,7% у губернатора Михаила Развожаева, Ростовская область с 81,2% у  врио губернатора Юрия Слюсаря, Брянская область с  78,7% у губернатора Александра Богомаза), так и ряд субъектов, в которых на федеральных выборах либо — в некоторых случаях — в рамках предыдущих губернаторских кампаний наблюдался более высокий уровень протестного голосования.

Так, в Еврейской автономной области врио губернатора Мария Костюк лидировала с результатом 83,02% (уровень лояльного голосования в регионе традиционно был лишь немного выше среднего по стране, например, «Единая Россия» здесь получила 56,39% голосов); в Оренбургской области врио главы региона Евгений Солнцев получил 83,8% голосов (результат «Единой России» здесь на думских выборах 2021 года был заметно ниже среднего  по стране — 38,36%).

Безусловно, у губернаторских кампаний своя специфика, и в 2020-2024 годах уровень протестного голосования в ходе таких выборов, как правило, был гораздо более ограниченным, чем в рамках кампаний в Госдуму или заксобрания. Например, уровень поддержки Дениса Паслера на выборах главы Оренбургской области в 2024 году,  несмотря на проблемные инфоповоды, связанные с паводками весной того же года, составил 78,14%, а  поддержка Ростислава Гольдштейна на выборах главы ЕАО в 2020 году — 82,5%. И все же сохранение высокого уровня поддержки основных кандидатов даже в ряде протестных регионов также можно связать с эффективным ответом кандидатов на общественный запрос по локализации повестки (о чем также говорилось в разделе 1).

Отдельно стоит отметить ситуацию в Курской области, где результат врио губернатора Александра Хинштейна (86,9%) существенно превзошел уровень поддержки Алексея Смирнова (65,28% голосов), в статусе врио главы региона выходившего на аналогичные выборы в 2024 году — при том, что состав кандидатов от системной оппозиции в рамках этой кампании за год не изменился (Алексей Бобовников от КПРФ, Алексей Томанов от ЛДПР, Геннадий Баев от СРЗП). Вероятно, ключевой причиной таких изменений стало освобождение от ВСУ приграничных районов региона. Вызовом для региональной администрации по-прежнему остаются задачи по восстановлению инфраструктуры приграничных территорий и оперативное реагирование на последствия атак украинской стороны по объектам в регионе. В ближайшей перспективе, если не произойдет существенного усиления вызовов в сфере безопасности или каких-то иных экстраординарных событий, Курская область, скорее всего, останется регионом с уровнем протестных настроений чуть выше среднего — так, на думских выборах 2021 года результат «Единой России» здесь (43,48%) был немного ниже среднего по стране.

2.К регионам со средним уровнем поддержки основных кандидатов можно отнести Пермский край (70,9% у губернатора Дмитрия Махонина), Республику Коми (70% у врио главы республики Ростислава Гольдштейна), Тамбовскую (73,7% у врио губернатора Евгения Первышова)  и Калужскую области (72,2% у губернатора Владислава Шапши).

Прежде всего в этот список вошли промышленные и ресурсодобывающие (как в случае с Республикой Коми) регионы с существенным протестным потенциалом, который во многом удалось нейтрализовать в рамках предвыборных кампаний губернаторов и врио.

Важным преимуществом таких кандидатов стал дифференцированный подход к взаимодействию с избирателями — от работы с повесткой, значимой для наиболее дисциплинированного возрастного (в том числе сельского) электората до внимания к темам, близким менее политизированным молодым избирателям. Например, в Республике Коми, изначально наиболее протестно настроенном из вышеназванных регионов, под эгидой врио главы этого субъекта Ростислава Гольдштейна был представлен целый ряд мероприятий и инициатив для молодежи (например, первый цифровой фестиваль Game-It или проект «Коми – территория действий» для молодых профессионалов, желающих реализоваться в своем регионе), что стало еще одним фактором электоральной мобилизации молодежи (в том числе локальных лидеров общественного мнения из этой среды) вокруг руководства республики.

3.Кампании с уровнем протестного голосования заметно выше среднего прошли  в Иркутской (60,8% у губернатора Игоря Кобзева), Свердловской (61,3% голосов у врио губернатора Дениса Паслера), Новгородской (62,1% у врио губернатора Александра Дронова), Костромской (67,6% у губернатора Сергея Ситникова), Архангельской областях (67,3% у губернатора Александра Цыбульского), Камчатском крае (62,9% голосов у губернатора Владимира Солодова),  а также Чувашии (67% у главы республики, выходца из СРЗП кандидата-самовыдвиженца Олега Николаева).

Большинство из этих регионов традиционно характеризуются высоким уровнем поддержки оппозиционных партий и кандидатов. Показательно, что даже по итогам  кампаний в регионах, где на протестном фланге ранее, как правило, сохранялось доминирование ключевого регионального игрока, в ходе выборов 2025 года могло происходить размывание позиций таких политических сил. Так, в Иркутской области кандидат от КПРФ и экс-губернатор Сергей Левченко получил меньший результат (22,65%, соответствует прогнозу АПЭК), чем его однопартиец Михаил Щапов в ходе аналогичной кампании-2020 (25,5%).

Показательна высокая  конкуренция за оппозиционные голоса и лидерство Василины Кулиевой (ЛДПР, 13,82%) с минимальным отрывом от Романа Литвинова (КПРФ, 13,3%) на выборах главы Камчатского края, что также прогнозировалось АПЭК. Или активная борьба за голоса протестного электората в Свердловской области между Александром Ивачевым  (15,25%, КПРФ) и Андреем Кузнецовым (12,66%, СРЗП) (результаты соответствуют прогнозу АПЭК).

В рамках ЕДГ-2026 пока ожидается проведение губернаторских выборов только в 7 регионах (включая патерналистские Тыву, Мордовию, Чеченскую республику и  Белгородскую область с высоким уровнем электоральной управляемости). Однако в случае проведения осенью 2025 и весной 2026 года дополнительных ротаций в губернаторском корпусе вероятно увеличение количества таких кампаний. Если губернаторские выборы в 2026 году охватят более широкий круг протестных регионов, чем изначально планировалось, можно ожидать более активных усилий оппозиционных игроков по выдвижению в рамках таких кампаний своих узнаваемых кандидатов, в том числе для повышения интереса к соответствующим партиям в ходе парламентской кампании, что будет дополнительно усиливать конкуренцию на протестном фланге.

Опыт губернаторских выборов 2025 года вновь напоминает о постоянном росте уровня ожиданий общественности по поводу интенсивности работы действующих и врио глав регионов с локальной повесткой. В этих условиях даже укорененность основного кандидата в местной политической среде не всегда будет являться гарантией для его успешной работы с протестной повесткой сама по себе (показательны серьезные вызовы в рамках кампании  Дениса Паслера в Свердловской области). На этом фоне федеральный центр может быть более ориентирован на поиск кандидатов на посты врио губернаторов, обладающих опытом публично-политической, а не только чисто управленческой работы (например, ранее избиравшихся депутатами различных уровней или, возможно, возглавлявших муниципальные образования).

 4.Выборы в Законодательные собрания: уровень конкуренции, партийные машины, электоральные послания партий

Итоги выборов в законодательные собрания демонстрируют укрепление доминирующей роли «Единой России» в партийной системе и усиление дробности протестного электората, а значит, конкуренции на оппозиционном фланге. 

1.В патерналистских и электорально управляемых регионах ожидаемо сохраняется электоральное доминирование, а в ряде случаев и дальнейшее укрепление позиций «Единой России». Так, в Белгородской области партия получила  73,15% голосов (против 63,95% в ходе аналогичной кампании 2020 года и 51,65%  на думских выборах-2021) — при  сохранении стабильно высокого уровня поддержки в ЯНАО (65,4% по итогам завершившейся кампании против 64,64% на выборах в заксобрание в 2020 году и 68,92% по результатам думской кампании 2021 года).

2.Продолжился тренд на укрепление уровня поддержки «Единой России» в регионах с выраженным протестным потенциалом (прежде всего в Республике Коми,  Новосибирской и Челябинской областях).

Наиболее существенный прирост поддержки партии парламентского большинства в ходе кампании наблюдался на выборах в Госсовет Республики Коми (44,5% против 28,61% на аналогичных выборах 2020 года и  29,44% на думских выборах-2021).

Отметим существенный рост поддержки партии в ряде регионов с ограниченным протестным потенциалом. Например, в Рязанской области  «Единая Россия» получила 72,93% голосов (против 47,65% в ходе аналогичной кампании 2020 года и 47,79% на последних думских выборах).

 3.Произошло усиление дробности протестного электората и, как правило, сокращение в разрыве поддержки между ключевыми партиями-конкурентами на протестном фланге, особенно по сравнению с результатами парламентской кампании-2021. Например, КПРФ уступила лидерство ЛДПР на протестном фланге в ходе выборов в региональный парламент Костромской области: ЛДПР по итогам завершившейся кампании привлекла 12,12% голосов (получив близкий результат, 12,11%, на аналогичных выборах 2020 года и 9,93% по итогам думской кампании-2021 по региону), а КПРФ —  11,26% (против  17,23% по итогам аналогичной кампании 2020 года и 28,47% в ходе думских выборов-2021).

Как правило, по итогам ЕДГ-2025 в рамках конкуренции этих двух партий наблюдается не столько усиление ЛДПР, сколько ослабление КПРФ, а, подчас и размывание поддержки обеих этих партий. Например, на выборах в заксобрание Новосибирской области КПРФ получила  10,81% голосов против 16,63% в ходе аналогичной кампании 2020 года и 25,86% по итогам думской кампании-2021. Однако и ЛДПР здесь заручилась поддержкой лишь  9,31% пришедших на выборы избирателей против 13,58% в 2020-м и 9,61%  в 2021-м.

Пример СРЗП в Челябинской области, одного из базовых регионов для этой партии, показывает, что нередко у колеблющегося протестного электората наблюдается усталость от традиционных лидеров протестного поля каждого из регионов. Так, СРЗП, при достаточно активной кампании и хороших стартовых позициях в этом регионе, незначительно снизила поддержку на Южном Урале  по сравнению с предыдущей аналогичной кампанией (13,44% против 14,79% в 2020 году) и более заметно — при сопоставлении с итогами с парламентской кампанией-2021 (17,25%).

Происходит перетекание наиболее умеренной части колеблющегося электората к «Единой России» и рассредоточение протестных избирателей между несколькими игроками. В ряде случаев такой тренд сыграл в пользу «Новых людей», но не всегда столь масштабно, как это предполагали результаты ряда опросов. А в ряде случаев результат НЛ немного снизился, как в Костромской области, где эта партия  получила 6,83% (против 7,46%  на выборах в облдуму 2020 -м и  8,5% на думских выборах-2021).

4.Сохраняется тренд на сокращение представительства непарламентских игроков на уровне заксобраний. Ярким примером заметного снижения поддержки таких партий стали выборы в Госсовет  Республики Коми, в новый созыв которого не прошли  «Зеленая альтернатива» (3,86%  в 2025 году против 10,01% на аналогичных выборах 2020-го) и «Родина» (0,96% против 9,83% в 2020 году).

Среди непарламентских сил наиболее успешной остается Партия пенсионеров (будет представлена в 5 заксобраниях новых созывов — впрочем, потеряв представительство в региональных парламентах Белгородской и Рязанской областей).

При этом нельзя исключать, что при определенных сценариях роль непарламентских сил в ходе думской кампании-2026 еще может возрасти (подробнее в разделе 6).

Пока соотношение сил на протестном фланге, с известными оговорками, больше напоминает сценарий парламентской кампании 2007-го (наличие нескольких оппозиционных игроков с сопоставимым уровнем поддержки), чем 2021 года (консолидация заметной части протестных избирателей вокруг одного игрока). Такой тренд может способствовать рассредоточению внимания беспартийных ресурсных кандидатов, намеренных баллотироваться в заксобрания и муниципальные представительные органы в 2026 году,  между несколькими игроками системно-оппозиционного фланга.

При этом укрепление позиций «Единой России» по итогам ЕДГ-2025 с высокой вероятностью станет стимулом для роста интереса потенциальных кандидатов к участию во внутрипартийных праймериз весной 2026 года, в том числе со стороны ранее дистанцировавшихся от политики представителей волонтерских организаций и бизнес-сообщества.

 5.Муниципальные кампании: общие вызовы и дифференциация тактики

 На уровне кампаний в муниципальные представительные органы, в целом, сохраняются те же тренды, что на выборах в заксобрания, как правило, предполагающие существенный прирост поддержки «Единой России» и усиление дробности на протестном фланге.

1.«Единая Россия» существенно укрепила  позиции по итогам большинства муниципальных кампаний, в том числе в ряде промышленных центров — как в Ижевске, где ее поддержка выросла с 39,27% в 2020-м году до 53,55% в 2025-м, или в Калуге, где партия за 5 лет нарастила поддержку  с 30,11% до 50,2%.

Тот же тренд затрагивает ряд городов с протестным потенциалом, например, Иваново (с 47,6% до 58,37%), Оренбург (с  45,43% до 55,7%), Смоленск (с 32,23% до  52,31%) или Томск (с 24,46% до  42,78%). В ряде случаев важным фактором успеха партии стало формирование новых внутриэлитных коалиций, как в Тамбове, где в ее ряды перешли мэр города Максим Косенков и ряд близких к нему депутатов городской думы (в итоге на соответствующих выборах результат «Единой России» вырос с 23,42% в 2020 году до 48,97%).

В некоторых городах, где выборы проходили целиком по мажоритарной системе,  представительство «Единой России» немного сократилось в представительных органах административных центров, что можно, как правило, связать с личностным фактором на уровне конкретных округов. Кроме того, в ряде случаев кандидаты от оппозиции побеждали в одномандатных округах, где представители «Единой России» отказались от участия в кампании.  Например, по одному депутату от СРЗП, ЛДПР и «Новых людей» будет представлено в Совете народных депутатов Владимира при сохранении абсолютного доминирования партии большинства (22 мандата из 25 получили представители «Единой России»). При этом одна из побед кандидатов системной оппозиции (Дарья Семенова от СРЗП в округе № 12) была одержана по округу, где зарегистрированная на старте кампании представительница «Единой России» отказалась от продолжения кампании.

«Единая Россия» сохранила системное доминирование по итогам подавляющего большинства муниципальных кампаний.

2.Как и на выборах в заксобрания ряда регионов, в ходе целого ряда муниципальных кампаний произошло размывание  поддержки КПРФ и частичное усиление ЛДПР. Среди ярко выраженных примеров — Чебоксары, где либерал-демократы вышли на второе место с  16,52% голосов (против 13,09% в 2020-м), а КПРФ была оттеснена со второго на четвертое место после этой партии и «Новых людей» (поддержка коммунистов по сравнению с 2020-м годом сократилась почти в 2 раза — с 16,43% до 8,6%). Или в Иваново, где ЛДПР вышла на второе место (с 12,06% в 2020-м до 15,13% в 2025 году), а КПРФ была оттеснена на третье (с 17,62% до 9,78%).

Но, как и в случае с кампаниями в заксобрания, отметим: падение поддержки КПРФ  не приводит к перетоку всего ранее примыкавшего к ней колеблющегося протестного электората к ЛДПР. Если этот тренд получит развитие, он может проявиться и на думских выборах, предполагая повышенную дробность на протестном фланге, а не сценарий с явным лидерством одной партии как платформы объединения заметной части колеблющегося оппозиционного электората, как это было в ходе парламентской кампании-2021.

3.«Новые люди» усилили позиции в ходе ряда муниципальных кампаний, в том числе за пределами базовых для них регионов. Например, НЛ в Воронеже вышли на третье место, лишь незначительно отстав от занявшей второе место КПРФ (16,65% против 17,81% голосов соответственно). Отметим, что на думских выборах-2021 НЛ в том же городе получили лишь 8,1% голосов.

Такие примеры могут дополнительно мотивировать НЛ на активизацию работы за пределами базовых для этой партии регионов, но результативность такой тактики в рамках думской кампании будет зависеть от интенсивности роста интереса малополитизированного электората к общественной жизни (подробнее — в разделе 6).

4.Позиции непарламентских игроков ослабевают даже на муниципальных выборах в базовых для них регионах. Так, «Родина» не преодолела проходной барьер на выборах в гордуму Воронежа (3,53%), а «Яблоко» не прошло в Думу Томска, получив 4,86% голосов  (в 2020 году те же партии в ходе аналогичных кампаний получили 5,54% и 9,34% соответственно).

Очевидно, что проблемы «Яблока» могут частично способствовать усилению влияния «Новых людей», а ослабление позиций «Родины» — снизить вероятность размывания электората для того игрока консервативно-патриотического фланга, который является основным на уровне соответствующего региона (в такой роли могут выступать КПРФ, ЛДПР, в ряде случаев СРЗП).

Тем не менее сокращение разрыва по уровню поддержки между системными оппозиционными партиями и отсутствие явного лидера на протестном фланге по итогам целого ряда региональных и муниципальных кампаний свидетельствует и об усталости заметной части колеблющихся избирателей от старых партий этого сегмента (или, по крайней мере, от их старой стилистики и части публичных фигур). Это создает и для парламентской оппозиции новые вызовы в рамках думской кампании-2026, одновременно создавая новые возможности для «Единой России» по работе с локальными протестными группами и протестной повесткой.

6. Думская кампания-2026: вызовы на раннем старте

 Основными содержательными трендами думской кампании-2026 могут стать  широкая социальная повестка, усиление критики в адрес министров финансово-экономического блока и крупных корпораций, повышение интереса политических игроков к ситуации в ключевых промышленных  центрах и расширение «фронта межпартийной конкуренции», в том числе  рост внимания партий к проблемной повестке малых городов и сельских территорий (как минимум в протестных регионах).  Многие перспективные тренды предстоящей федеральной кампании были заложены уже в период ЕДГ-2025.

1.Поскольку география протестного голосования (прежде всего на муниципальных выборах) в рамках ЕДГ-2025 была связана с точками градостроительных конфликтов, территориями с застарелыми коммунальными проблемами, резонансными расследованиями в отношении высокопоставленных чиновников, «Единая Россия» по мере продвижения к думским выборам-2026, скорее всего, усилит акцент на мероприятиях по контролю за реализацией федеральных проектов, а также на антикоррупционной тематике, включая выявление нарушений в финансово-бюджетной сфере на уровне административных центров субъектов.

Кроме того, можно ожидать активизации взаимодействия партии с локальными протестными группами и усиления роли представляющих «Единую Россию» муниципальных депутатов и секретарей первичных отделений в рамках такой работы. Возможно, такие задачи повлияют и на учебные программы для подготовки кадров  Высшей партийной школы.

2.ЛДПР укрепила свои позиции в ряде протестных регионов, где в рамках региональных предвыборных кампаний 2020 года и парламентской кампании-2021 наблюдалось более уверенное лидерство КПРФ на протестном фланге (например, в Костромской, Калужской, Воронежской областях).

С учетом этого опыта ЛДПР, скорее всего, будет продолжать наращивать интенсивность работы с социальной повесткой и темами, которые близки жителям промышленных центров и более возрастным группам избирателей. А КПРФ будет стремиться усилить влияние на избирателей крупных городов, по многим позициям выступая в качестве оппонента ультраконсервативной и «запретительной» повестки.

В этих условиях потенциал роста поддержки КПРФ на протестном фланге может оказаться несколько выше, чем у ЛДПР, но важное значение будет иметь подбор ключевых публичных фигур кампании обеих партий.

3.Вызовы для СРЗП, очевидные по итогам ЕДГ-2025, осложнят для нее и вхождение в предстоящую парламентскую кампанию. Это, скорее  всего,  будет мотивировать партию на дальнейшее ужесточение критики в адрес финансово-экономического блока (в том числе уже осенью 2025 года, на фоне обсуждения проекта федерального бюджета) и, возможно, части губернаторов. Вполне вероятно, что СРЗП предпримет попытки для привлечения в число потенциальных кандидатов более широкого круга медийных фигур, ранее не связанных с партией. Однако такой курс усиливает и риск конфликтов вокруг партии, в том числе в преддверии выдвижения кандидатов от нее в конце весны — в начале лета 2026 года, на старте думской кампании.

 4.«Новые люди» по итогам ЕДГ-2025, укрепившие позиции в ряде крупных протестных центров, вероятно, продолжат дрейф в сторону усиления внимания к повестке, близкой не только их электоральному ядру (прежде всего избирателям молодого и среднего возраста из крупных городов), но также более возрастной и менее обеспеченной аудитории (включая пенсионеров, жителей малых городов и сельских территорий).

Для перспектив НЛ в ходе думской кампании будет иметь особое значение уровень массового интереса к политики со стороны традиционно малополитизированных сегментов аудитории. Если решающий этап парламентской кампании (конец августа-сентябрь 2026 года) будет проходить в низкоинтенсивном режиме, перспективы роста поддержки этой партии за пределами ее базовых регионов (прежде всего, крупных городов) могут не реализоваться. Если интерес граждан (включая молодежь)  к политике возрастет, это может создать дополнительные точки роста поддержки НЛ, но и новые вызовы, которые в таком случае могут быть связаны с ростом активности непарламентских игроков, ориентированных на привлечение либеральных или колеблющихся умеренно-протестных избирателей.

5.ЕДГ-2025 продемонстрировал ослабление позиций ключевых непарламентских игроков, причем как старых идеологических партий в базовых для них регионах (снижение результатов «Яблока» на выборах в Думу Томска, из-за чего эта партия не прошла в новый созыв этого представительного органа), так и партийных проектов, рассчитанных на неполитизированную аудиторию (например, «Зеленая альтернатива», набравшая 10,1% на выборах в Госсовет Республики Коми в 2020 году, но не прошедшая в новый состав регионального парламента в 2025-м). Ситуация отличается от положения дел по итогам ЕДГ-2020, также предшествовавшего думской кампании, когда, напротив, активно обсуждались перспективы расширения круга парламентских партий в 2021 году.

Этот тренд пока ослабляет стартовые позиции непарламентских игроков не только на выборах в Госдуму, но и в кампаниях по выборам в заксобрания и муниципальные представительные органы в 2026 году. Выборы в региональные парламенты через год пройдут, например, сразу в нескольких субъектах РФ, базовых для «Яблока» (Санкт-Петербурге, Карелии, Псковской, Новгородской областях).

6.Возможности непарламентских игроков по привлечению по крайней мере части колеблющегося протестного электората на думских выборах-2026 будут во многом зависеть от степени влияния повестки СВО на ход этой кампании. При дополнительной актуализации вызовов в сфере безопасности более вероятна консолидация колеблющихся протестных избирателей вокруг старых парламентских игроков. Снижение актуальности подобной повестки может усилить запрос на обновление протестного фланга политического поля, что — при определенных обстоятельствах — может стать стимулом для размывания электората «старых» оппозиционных партий и перетока части их избирателей к непарламентским игрокам.

7.2026 год может стать периодом новой перезагрузки внутренней политической повестки. Даже в случае сохранения актуальности повестки СВО более вероятно дальнейшее смещение фокуса общественного внимания на социальную проблематику. Очевидно усиление усталости от ультраконсервативых лозунгов (кроме придерживающихся таких жестких взглядов не очень массовых электоральных групп). Это усилит конкуренцию на оппозиционном фланге за социальную повестку, в том числе осложняя положение СРЗП, обладающей меньшим электоральным ядром и, вероятно, повышая внимание КПРФ и ЛДПР к регионам, где между ними традиционно наблюдается наиболее активная конкуренция (в том числе к северным и центрально-черноземным субъектам).

«Единую Россию» такой тренд будет мотивировать на более активную работу с локальной повесткой, что в рамках подготовки к думской кампании-2026 может создать дополнительные карьерные лифты для выходцев из депутатского корпуса муниципального и регионального уровня, а также, возможно, для части представителей волонтерского движения.