Республика Башкортостан представляет собой регион со специфическим типом политической и электоральной культуры. В аналитическом докладе с позиций общественного интереса и артикулированных запросов населения к власти исследуются тренды развития региональной политии, а также намечаются условия возможного качественного роста функционирования основных ее субъектов.

Введение

В структуре социогуманитарных наук формат аналитических докладов предполагает системную проработку конкретной социально-значимой проблемы на основе соразмерной объекту исследования методологии. От классических форматов научного исследования (монография, статья, диссертация) аналитические доклады, помимо всего прочего, отличает отчетливо выраженный прикладной характер, предполагающий обязательное наличие конкретных рекомендаций основным субъектам исследуемых социальных процессов и/или прогнозной части в виде сценарного плана развития событий.

Среди политологов и социологов Башкортостана такой формат пока не применяется, хотя запрос на него в обществе, в том числе и в региональных органах власти и управления, существует. На федеральном уровне аналитические доклады уже успевших завоевать авторитет организаций, таких как Институт социально-экономических и политических процессов (ИСЭПИ), «Комитет гражданских инициатив», Агентство политических и экономических коммуникаций (АПЭК), наряду с постоянно транслируемыми экспертными оценками, выступают неотъемлемым инструментом публичного позиционирования тех или иных политических сил.

Мозаичная и фрагментарная подача информации в СМИ зачастую не оставляет обществу возможности сформировать цельный взгляд на важнейшие тренды социально-политического и социально-экономического развития Республики Башкортостан, а также составить мнение относительно перспективных и вероятностных векторов трансформации властно-управленческих коммуникаций. Помимо этого, отсутствие такого рода аналитических продуктов не позволяет существующему в республике экспертному сообществу завоевать соразмерный своему потенциалу авторитет на федеральном уровне, что также ведет к обеднению устоявшегося взаимодействия в формате «власть – наука – общество» на региональном уровне.

В настоящем аналитическом докладе рассмотрены основные тренды, влияющие на социально-политические отношения в Республике Башкортостан, а также выделены ключевые элементы конфигурации, которые будут оказывать устойчивое влияние на социально-политические процессы в кратко-, средне- и долгосрочной перспективе.

Доклад построен с точки зрения исследовательской перспективы «общество – власть» (под этими категориями понимаются акторы самого разного, в том числе и конкурирующего друг с другом поля). Иными словами, авторы доклада ставили цель проанализировать реверсивный и взаимообратный процесс влияния властно-управленческих конфигураций на развитие общества, и, соответственно, наоборот.

Вопросы непосредственно существующей в Башкирии конкурентной политической среды, касающиеся анализа конфигурации, стратегий и тактик основных акторов политического поля (партий, некоммерческих организаций, в том числе и национальных, а также отдельных активистов и политтехнологических проектов) будут рассмотрены в следующих аналитических докладах.

Мы исходим из понимания политики как чрезвычайно подвижной констелляции властно-управленческих факторов, характеризующейся высокой степенью вовлеченности различных социальных групп и интересов. Иными словами, политика в современном обществе – это не только классические формы борьбы и удержания власти (партийная система, структура государственного управления на различных уровнях), но и самый широкий набор факторов (спорт, экология, этнические и межрелигиозные отношения и т.д.), которые формируются в тесной зависимости от социального контекста. Такое понимание позволяет политологам и социологам идентифицировать источники и проявления власти там, где они менее всего заметны, но оказывают (реально или потенциально) воздействие на ход развития политического процесса.

Цель аналитического доклада – исследование актуальных властно-управленческих конфигураций политического пространства Башкирии и выявление основных точек роста по взаимодействию общества и власти в регионе Российской Федерации.

Республика Башкортостан – это субъект Российской Федерации, в котором приблизительно в равной пропорции представлены мусульмане (сунниты, исповедующие традиционный, ханафитский мазхаб) и православные христиане. В тексте доклада используются в качестве взаимозаменяемых как официальное («Башкортостан»), так и не официальное («Башкирия»), но не менее широко употребляемое наименования республики.

Факторы дивергентности региональной политии

Башкортостана

Текущая политическая конъюнктура в Российской Федерации характеризуется т.н. посткрымским консенсусом. Геополитическое противостояние с Западом имеет устойчивое влияние на внутриполитическую ситуацию и приводит к снижению остроты напряженности внутриполитической повестки дня. Посткрымский консенсус означает отказ партий т.н. системной оппозиции от конфронтации с властью.

Мы исходим из того, что существующая в Российской Федерации вертикаль власти позволяет формировать региональные политические субсистемы (политии). Особенности и этапы развития той или иной региональной политии в России зависят от комплекса разнопорядковых факторов, включающих в себя и независимые переменные в виде акторов, институтов, ресурсов, а также стратегий политического участия. Такие политии целесообразно рассматривать как региональный уровень политического режима России, для которого характерны как общие, особенные, так и единичные практики распределения и реализации власти, а также формы борьбы, которые в разной степени отвечают общенациональным трендам политического участия.

Вопрос об автономии той или иной региональной политии, несмотря на существующие интервалы, в целом решается нами отрицательно. Все региональные политии прочно встроены в существующую централизованную и вертикальную систему государственного управления современной Российской Федерации, что обуславливает их зависимый характер. Существующее в стране законодательство и практики властвования оставляют российским регионам гораздо меньшее пространства для выбора собственных модификаций институционального дизайна, нежели это имело место в 1990-е гг. (т.н. «парад суверенитетов»)[1].

Региональная власть оказывается зажатой между Сциллой федерального центра и Харибдой общественных требований. Для устойчивого развития ей необходимо умело маневрировать между требованиями федералов, местных элит и удовлетворять запросы общества. В умении найти баланс между федеральным центром, обществом и местными элитами и заключается искусство управления российским регионом в начале ХХI в.

В условиях выстроенной федеральным центром вертикали власти региональные политии отличаются друг от друга в силу различных факторов (экономических, исторических, социальных, культурных, этнических, географических, личностных и др.). В этом контексте уместно говорить о различной степени дивергентности региональных политий современной Российской Федерации. Применительно к региональной политии Башкортостана в качестве факторов дивергентности выступают:

· полиэтничный и полирелигиозный состав населения;

· наличие в субъекте федерации значительной ресурсной базы в виде топливно-энергетического комплекса (ТЭК);

· отсутствие преемственности власти между нынешним главой региона и его предшественником, что дает повод говорить о повышенной конфликтности во взаимоотношениях элит.

· высокий уровень поддержки главы региона многонациональным населением;

· намечающийся отход от подданнического типа политической культуры к культуре гражданского участия (прежде всего среди урбанизированной части населения).

Итак, Республика Башкортостан представляет собой регион со специфическим типом политической и электоральной культуры. Население сбалансировано в плане возрастного состава, «молодежного бугра» (наличие которого нередко сопровождается ростом протестных настроений), и предпосылок к его возникновению в ближайшие пять лет не наблюдается[2].

В республике преобладает (61,43 %) городское население и наблюдается тенденция усиления урбанизации[3]. По состоянию на 1 января 2013 г. численность населения Республики Башкортостан составляла 4, 06 млн. человек[4]. По результатам Всероссийской переписи населения национальный состав республики: русские – 35,19% башкиры – 28,79% Татары – 24,78%, представители других национальностей – 11,24%. Для полиэтнического общества – это крайне важная характеристика, влияющая на политические конфигурации. Например, для электоральной культуры Башкортостана характерно такое явление как голосование по этническому принципу.

Долгое время в Башкирии формировался подданнический тип политический культуры. За исключением, пожалуй, периода Перестройки (1986-1991 гг.), когда на волне экологических катастроф в Башкирии активизировались структуры гражданского общества (включавшие в себя национальные движения и акторов протестного поля), можно констатировать, что политический транзит конца 1980-х – начала 1990-х гг. не привел к становлению активистской политической культуры у большинства населения региона. Волна демократизации, прошедшая по стране в конце 1980-х – начале 1990-х гг., завершилась в Башкирии установлением типичного для периода «парада суверенитетов» режима, в котором возобладали авторитарные практики властвования региональной администрации.

Итоги более чем двадцатилетнего правления Муртазы Рахимова в Башкирии оказались крайне неоднозначными. С одной стороны в условиях нестабильных 1990-х гг. Рахимову удалось выстроить устойчивую вертикаль региональной власти, а с другой неоднозначная национальная политика сделала его фигуру нелегитимной для большей части общества. Это красноречиво подтверждают итоги первого тура единственных за весь период «рахимовского правления» конкурентных выборов президента республики (2003 г.), а также устойчивые разговоры в обществе о его скорой отставке, которые не утихали с начала 2000-х гг. и вплоть до 2010 г., когда Рахимов подчинился требованию федерального центра и подал заявление об отставке.

Завершившаяся в республике в 2010 г. гегемония регионального «тяжеловеса» М. Рахимова привела к трансформации модели управления и наметила изменения в стилистике социально-политических отношений. Хамитовская администрация грамотно использовала выигрышное для себя противопоставление с предшествующим ему режимом власти М. Рахимова, оказавшимся олигархическим по своему содержанию и итогу.

После отставки М. Рахимова был провозглашен курс на обновление элит, повышение открытости власти и подчинение задач государственного управления потребностям населения. Несмотря на то, что за 4,5 года Рустэму Хамитову не удалось полностью реализовать артикулированные задачи, высокий уровень доверия и поддержки населения позволяет утверждать о возможности выхода региональной власти на качественно иной уровень работы по этим и другим направлениям.

Экономический потенциал развития региона

В экономическом смысле Башкортостан по-прежнему представляет собой важный регион Российской Федерации. Однако после того как республиканский ТЭК был продан АФК «Система», налоги от его функционирования начали поступать в другой субъект федерации, а сама республика из региона-донора превратился в дотационный субъект. Тем не менее, текущие индексы промышленного роста превышают среднероссийские показатели, как и темпы роста республиканской экономики. Например, валовый региональный продукт (ВРП – региональный аналог ВВП) стабильно превышает среднероссийский уровень (рост по итогам 2013 г. на 3,1 %).

Перспективы экономического развития республики во многом связываются с переходом «Башнефти» в собственность государства, что позволит существенно пополнить региональный бюджет.

Помимо этого, торговый и экономический потенциал российских регионов зависит от целого ряда факторов, среди которых показатели инвестиционной привлекательности, динамика торговых и экономических контактов, наличие привлекательного бренда. В этом вопросе между главами регионов существует своеобразная конкуренция. Рустам Минниханов в декабре 2014 г. заявил, что Татарстан готов стать лидером оффшорной амнистии. Президент Татарстана четко уловил не только нотки последнего послания Владимира Путина (декабрь 2014 г.), но и синхронизировал свое заявление с соглашениями G-20 в австралийском Брисбене, где лидеры двадцатки договорились о скоординированных действиях по деофшоризации во всем мире.

Не менее сильным фактором внешнеэкономического позиционирования постепенно становится предложенный главой Башкирии Рустэмом Хамитовым принцип горизонтального сотрудничества государств ЕАЭС и ШОС в формате «R2R» («Region to region» – «регион с регионом»).Предполагается, что регионы будут иметь больше полномочий для участия в разработке стратегий экономического развития.

В контексте санкционного давления Запада для России восточное направление несомненный приоритет.

Любые современные интеграционные проекты активно используют принцип субсидиарности, согласно которому уровень решения определенной проблемы должен соответствовать ее масштабам. В этом контексте для таких крупных государственных образований, как Россия (самая большая по площади страна) и, например, Казахстан (девятое место в мире по аналогичному показателю) важно выбирать двусторонние, многосторонние и интеграционные форматы взаимодействия, которые позволили бы максимально повысить инвестиционный и интеграционный потенциал регионов этих государств.

В логике сложившейся в России вертикали власти, вопросы повышения инвестиционной привлекательности являются одним из ключевых направлений деятельности главы региона, по которым оценивается его работа – как в Кремле, так и среде экспертного сообщества, включая различные рейтинговые агентства.

Геоэкономическое положение, инвестиционная привлекательность, динамика торговых и экономических контактов, наличие инфраструктуры для развития различных мобильностей – все это влияет на включенность региона в систему международных торговых и экономических контактов. Учитывая критическую зависимость России от мировых цен на углеводороды, неудивительно, что ресурсные регионы имеют несомненное преимущество над не ресурсными в плане возможностей развития горизонтальных связей с другими государствами.

По итогам 2013 г. внешнеторговый оборот Башкирии достиг 15 млрд. $. Вклад Республики Башкортостан в структуру экспорта и импорта страны по итогам 2013 г. составил (2,6 % и 0,3 % соответственно). Это больше всех субъектов Приволжского федерального округа (ПФО) кроме Республики Татарстан (4,0 и 1,5 % соответственно). Башкирия, на территории которой расположены мощные нефтедобывающий и нефтеперерабатывающий комплексы, занимает пятое место среди всех субъектов Российской Федерации по показателям экспорта.

Показатели внешней торговли Башкортостана

В настоящее время в Башкортостане действуют 648 предприятий, созданных при участии иностранного капитала, а также 118 филиалов и 12 представительств различных государств. За первые девять месяцев текущего года объем инвестиций в республике достиг 170 млрд. руб. (рост на 6 %). Однако по показателям инвестиционной привлекательности Башкирия не является лидером среди регионов России. Так, Агентство политических и экономических коммуникаций (АПЭК) ставит, по итогам 2014 г., Башкирию на 38-е место среди всех субъектов Российской Федерации по этому показателю. Структура внешних связей Башкирии формируется, прежде всего, за счет экспорта нефтяной и нефтехимической продукции.

Запрос на открытость и социальную справедливость –

ключевые вызовы региональной власти в Башкортостане

На современном этапе развития Башкортостан как субъект Российской Федерации сталкивается со многими вызовами, свойственными обществам, в которых происходит становление информационной социальности. В частности, процессы формирования информационного общества сопровождаются трансформацией властно-управленческих практик и технологий. Традиционные формы политической борьбы в виде партий и электоральных циклов стремительно деактуализируются, особенно в условиях проявляющихся авторитарных тенденциях со стороны федерального центра. В ментальном пространстве Башкортостана большую ценность имеют этнические факторы идентификации политиков, нежели его формальная принадлежность к той, или иной политической партии.

В этом социальном контексте все отчетливее прослеживается тенденция реполитизации социальности, выражающаяся в спонтанных массовых политических движениях граждан, требующих учета их мнения в управлении государством. Политика понимается как согласование воль как можно большего количество акторов, что предполагает выработку совместных «правил игры».

В отличие от европейских обществ, освоивших и успешно применяющих на регулярной основе такой формат массового политического участия как референдумы, в России, в том числе и в ее регионах, наблюдается очевидный дефицит артикуляции обществом своих интересов. Эта проблема ложится на плечи региональной власти и уровень местного самоуправления. Однако и в регионах наблюдается острый дефицит сообществ, способных безболезненно артикулировать такого рода запросы,

что формирует отчетливо выраженные угрозы стабильности существующему режиму.

Региональными элитами остается неудовлетворенным растущий запрос общества на публичную политику. На региональном уровне не реализуется стремление различных альтернативных СМИ оказывать давление на органы власти и формировать общественное мнение. Слабая выраженность конкуренции в информационной среде Башкирии деактуализирует потенциал публичной политики в конструировании властно-управленческих конфигураций региональной политии. Помимо всего прочего, это не позволяет выстроить политическое управление в автоматическом режиме. Не обремененные публичными договоренностями элиты выстраивают властно-управленческие коммуникации в соответствии с личными договоренностями, которые никак публично не артикулированы и имеют персоналистскую основу. Соответственно, смена или ротация политиков (например, руководителя или заместителя руководителя администрации президента), которая в Башкирии в силу различных причин происходит нередко, ведет к необходимости выстраивать всю конфигурацию заново, что затрудняет выход системы на качественно новый уровень работы. Для обеспечения процессов преемственности договоренностей необходима большая публичность политики, которая, в свою очередь, предполагает более широкое задействование лидеров мнений в этот процесс.

Инерция рахимовского правления, сопровождавшаяся несправедливой, по мнению многих граждан республики, приватизацией ТЭКа[5], привела к острому дефициту на социальную справедливость в обществе. Помимо этого, в Башкирии, особенно в Уфе, активно формируется новое поколение граждан, ориентированных на самореализацию в формате гражданского участия. Их уже не удовлетворяет патерналистский ориентир в виде сильной, авторитетной, а зачастую и авторитарной власти. В российских регионах остро ощущается дефицит на социальную справедливость.

Рост гражданской активности, а в перспективе и субъектности, не всегда, кстати, получающий адекватные каналы электорального участия, актуализирует перед властью новые запросы со стороны общества.

Количество граждан, желающих активней влиять на процессы развития местного самоуправления, придомовых территорий, готовых высказывать свою активную гражданскую и политическую позицию в республике и стране постоянно растет (особенно наглядно это можно наблюдать в Москве и Санкт-Петербурге). Однако состояние партийной сферы, пассивно пребывающей в условиях посткрымского консенсуса, не позволяет агрегировать эту массу людей. Поэтому для устойчивого социально-политического развития Башкортостана в период до 2016 г. (новый электоральный цикл, связанный с выборами в Государственную Думу, региональной власти необходимо усилить работу с акторами гражданского общества.

Итоги электоральных циклов 2013 и 2014 гг. в Башкортостане свидетельствуют об ослабления позиций парламентских партий, а также отсутствии у них инструмента и ресурсов для работы с электоратом. На данный момент партнёром по политическому процессу действующей власти выступают только группы специальных интересов и гражданские активисты.

Более чем вероятное устранение второго полюса притяжения в региональной политике (центрировавшегося вокруг фигуры М.Рахимова и фонда «Урал»), с одной стороны, позволяет задавать повестку только действующей власти, а с другой — создаёт осязаемые риски для формирования многополюсной, неконтролируемой структуры башкирского политического поля. В этих условиях понятие «гражданская активность» в основном используется в качестве инструмента в политических и электоральных кампаниях оппонентами действующей власти (движение «Антикроношпан»). В среднесрочной перспективе вероятна угроза следующего характера: отсутствие сильных полюсов притяжения нарушит общественно-политическую расстановку сил, ставя власть в положение, когда надо отвечать/оправдываться перед всеми и сразу.

В республике потенциалом политизации, в том числе и нежелательной для региональной власти, обладает самый различный набор фактов и артефактов общественного сознания (строительство завода «Кроношпан», финансирование ХК «Салават Юлаев», экстремизм, в том числе и религиозный, национализм, процессы смены элит, скандалы с участием высокопоставленных региональных чиновников и т.д.). Оппозиция региональной власти в Башкортостане активно использует различные политические технологии, в том числе и массовое манипулирование. Речь идет о технологически сформированных конструктах манипулятивного характера (идеологемы, мифологемы, фальсификации и т.д.), транслирующих посредством СМИ искаженный образ политической реальности. Оппозиционные силы в республике пытаются посредством манипулирования общественным мнением в различных СМИ сформировать устойчиво-негативные коннотации в связи с характером управления регионом. Однако, главным образом, массовое манипулирование используется как инструмент формирования протестных и оппозиционных настроений (история с забастовкой работников скорой помощи, движение «Антикроношпан», искусно сконструированные конфликты на этнической и религиозной основе). Отсутствие у региональной власти действенных инструментов работы с сетевыми проектами позволяет акторам протестного поля относительно эффективно и сравнительно малозатратно «укалывать» власть, создавая угрозы дестабилизации региональной политии.

Каналы распространения и трансляции протестного контекста включают в себя не только региональные и федеральные СМИ, но и социальные сети (функционирующие как в он-лайн, так и в офф-лайн режиме). Интернет остается наиболее удобной средой для распространения такого рода контента. При этом популярность интернета среди населения стремительно растет. Как свидетельствует проведенный по заказу Фонда социальных программ и гражданских инициатив социологический опрос, политические новости в интернете с разной периодичностью читают более половины опрошенных жителей Башкортостана (56,5%)[6].

В последних избирательных кампаниях действующая региональная власть предпочитала не вступать в прямую полемику, не увеличивая тем самым количество информации в СМИ о малоизвестных оппозиционерах и их действиях. Данные социологических опросов подтверждают относительную адекватность выбранной стратегии. Большинство опрошенных жителей республики (84,7%) не знают никого из противостоящих официальным властям общественных деятелей[7]. Тем не менее, как свидетельствует ряд примеров, оппозиционные деятели обладают инструментами для оперативного изменения сложившейся конфигурации.

Оппозиция сохраняет возможность перманентного воздействия на социально-политические процессы Башкортостана. Критика и массовое манипулирование по поводу действий региональной власти обладает высоким потенциалом политизации и мобилизации протестного электората. Манипуляторы апеллируют не только к жителям Башкирии, но и к федеральной власти, что в рамках нынешней политической системы, вполне оправданно.

В региональной политии Башкирии предметом массового манипулирования выступают вопросы экологии (строительство завода «Кроношпан», ситуация вокруг горы Торатау), вопросы в сфере ЖКХ (рост тарифов и качество услуг), образование (качество и плата за обучение), здравоохранение (ситуация со станцией «Скорой помощи» в Уфе), институциональные изменения в политико-правовой сфере, а также проблемы коррупции и пр. Помимо этого, массовая манипуляция активно присутствует в вопросах межнациональных и межконфессиональных отношений.

Рост или, наоборот, снижение манипулятивного воздействия в перспективе будут зависеть от напряженности социально-экономической ситуации и решения актуальных проблем населения, а также от развития социально-политической ситуации и влияния на нее различных заинтересованных акторов. В настоящее время сохраняется потенциал, как для эскалации политических противоречий, так и для их сглаживания, а в перспективе и нейтрализации. Следовательно, важнейшим элементом развития внутренней политики региональной власти является умение грамотно деполитизировать и нейтрализовывать нежелательный для себя социальный контекст. Экспертный потенциал для этого в региональной политике используется недостаточно эффективно. Например, эксперты практически никак не комментировали очередное послание Президента Республики Башкортостан Госсобранию (ноябрь 2014 г.). Такое положение дел создает дополнительные возможности для массового манипулирования.

В сложившихся условиях от региональной власти требуется усиление потенциала «мягкой силы», позволяющей безболезненно и проактивно нейтрализовывать процессы нежелательной политизации общественной жизни в республике. В качестве примера можно привести использование на федеральном уровне инициативы «Общероссийского народного фронта» по мониторингу госзакупок в регионах. В республике также есть примеры успешного направления потенциала гражданской активности в конструктивное русло и использование его в политических и электоральных кампаниях – проекты: «Марафон Добрых Дел», «Домком/Управдом», «Йополис», «Книги детям», «Земляки», поддержка урбанистического направления в г. Уфа.

Анализ ситуации в других регионах показывает, что в обществе позитивно воспринимаются инициативы элит, направленные на повышение транспарентности и генерации новых каналов участия граждан в процессах управления регионом. Например, недавнее предложение губернатора Валерия Шанцева жителям нижегородской области поучаствовать в планировании бюджета с помощью бюджетного калькулятора позитивно было воспринято населением. В Кировской области граждане уже несколько лет активно голосуют за областной бюджет через интернет-платформу «Йополис».

Большая, по сравнению со своим предшественником, открытость и умение выстраивать необходимую PR-конъюнктуру Р. Хамитова принесла ему немало дополнительных бонусов в 2010-2012 гг., однако сейчас она как фактор республиканской политики постепенно угасает. Региональной власти нужны новые инициативы по удовлетворению запросов общества на открытость и транспарентность.

Фактор личности в региональной политии

Текущий уровень поддержки и легитимности Рустэма Хамитова в регионе позволяет ему, претендовать на консолидацию всего многонационального населения республики, не прибегая при этом к крайне опасным этническим коннотациям и реверансам в сторону одного из коренных этносов республики.

Нынешняя региональная власть в Башкортостане в принципе осознает необходимость удовлетворения запроса населения на социальную справедливость. Об этом свидетельствует уже упоминавшееся нами послание Р. Хамитова Государственному Собранию – Курултай Республики Башкортостан (ноябрь 2014 г.). Послание выдержано в логике «Работать для людей», которое стало имиджевым для главы республики и органично вписывается в его деятельность. Краеугольными для такой политики, в условиях значительного ухудшения уровня благосостояния большинства населения, становятся преодоление разрыва между богатыми и бедными, нейтрализация дискриминационных практик в профессиональной деятельности трудящихся, расширения сектора социальной поддержки населения посредством таргетированной работы с социально незащищенными слоями. Успешность развития республики, а также гармонизация интересов власти и общества будут во многом зависеть от способности Рустэма Хамитова жестко и целенаправленно осуществлять этот курс.

В этой конфигурации наиболее простым и очевидным вариантом пролонгации существующего регионального политического режима может стать антикоррупционная стратегия. Такой сценарий способен удовлетворить растущий запрос населения на обновление элит. Рустэм Хамитов выделяется среди многих губернаторов российских регионов имиджевой непричастностью к коррупционным схемам и имеет достаточные основания для артикулирования подобной повестки. Тем не менее, для реализации такого сценария существует серьезный ограничитель. Коррупция как социальное зло в общественном дискурсе должна не только маркироваться, но и замещаться (посредством дискурсивных, институциональных и проектных интервенций), соответствующим социальным благом. К таковым, на наш взгляд, относятся:

· удовлетворение запроса на социальную справедливость в широком спектре вопросов;

· общественный запрос на представителей элит и политиков нового поколения и формации, стилистика позиционирования которых соответствует запросам большинства общества;

· недопущение обострения этнических и межрелигиозных противоречий;

· увеличение благосостояния граждан и доходной части бюджета республики.

Решение этих и других задач должно стать магистральным направлением работы администрации Р. Хамитова. Если первые годы руководства республикой характеризовались кадровой чехардой, то сейчас можно говорить о том, что Р. Хамитову удалось стабилизировать кадровое ядро управленческой команды, что создает предпосылки для повышения управляемости социальных процессов, происходящих в республике.

Отсутствие преемственности между действующим главой республики и бывшим руководителем региона, привело к напряженным отношениям между Рустэмом Хамитовым и Муртазой Рахимовым в 2010-2012 гг. Однако позднее ситуация была стабилизирована при посредничестве федерального центра, что привело к купированию публичных проявлений этого конфликта.

Сохранение внутриэлитной фронды – это скорее привычная идеологема, нежели характеристика текущей конфигурации политического поля Башкирии.

Электоральное измерение региональной политии

В 2013 и 2014 гг. в Республике Башкортостан завершились два электоральных цикла (выборы в Государственное Собрание – Курултай, высший законодательный орган государственной власти Республики Башкортостан (8 сентября 2013 г.), а также выборы президента Республики Башкортостан (14 сентября 2014 г.), которые привели к полной победе кандидатов от действующей власти. Можно по-разному относиться к официальным итогам этих электоральных циклов, однако итоговая победа «Единой России» на выборах в Госсобрание[8] и Рустэма Хамитова[9] на выборах Президента Республики Башкортостан очевидны. Оппозиционным силам не удалось эффективно конвертировать потенциал протестных волн 2011-2012 гг. на региональных выборах 2013 и 2014 гг., а интерес граждан к этим событиям был крайне низок.

Электоральное измерение стратегии региональной власти к началу 2015 г. предполагает воспроизводство сложившейся конфигурации после выборов в Госдуму 2016 г. и подготовку к выборам президента Российской Федерации 2018 г. Неслучайно политические элиты региона уже сейчас м обсуждают перспективы выборов 2016 г.

Наблюдаемый в последние годы отказ системных партий (в том числе, на базе «посткрымского консенсуса») от масштабного оппонирования власти на выборах губернаторов и депутатов законодательных собраний в регионах России в значительной степени демобилизует протестный электорат. Однако такой баланс ведет к устойчивому падению авторитета всех партий, что, вероятнее всего, приведет к выдвижению альтернативных акторов.

В грядущем электоральном цикле власть будет лишена существенной доли институционально-правовой поддержки, которой располагала на выборах глав региона (т.н. муниципальный фильтр). Представляется оправданным широко распространенная в экспертных кругах трактовка муниципального фильтра как весомый управленческий ресурс, позволяющий федеральной власти влиять на процесс выдвижения кандидатов на региональных выборах.

Правовые основы выборов в Государственную Думу Российской Федерации позволят обеспечить представительство широкой партийно-идеологической палитры в избирательных бюллетенях. В российском законодательстве отсутствует разделение партий на общенациональные и региональные, привычные для многих политических систем. Требования к численности партий в России одни из наиболее мягких в мире среди тех стран, где минимальное количество членов партии законодательно регулируется (500 участников, или 0,0003 % от численности населения). Такое положение дел дает право бороться за депутатские мандаты партиям, которые не принимали участие в последних региональныхвыборах. Выборы в Госдуму 2016 г. будут проходить в более конкурентном формате, нежели недавно завершившиеся в Башкирии региональный электоральный цикл. Тем более что для достаточно жесткой российской политической системы парламентские выборы являются одной из немногих форм открытого протеста, в ходе которых население выражает недовольство поведением существующих элит[10]. Исходя из этого, следует ожидать большую активность граждан на выборах в Госдуму.

Несмотря на то, что «правила игры» парламентской кампании 2016 г. до конца не определены (в частности, не ясна «нарезка по округам») уже сейчас можно констатировать, что ключевым фактором успеха будет способность той или иной политической силы выстроить эффективную стратегию на выборах именно по одномандатным (мажоритарным) округам[11]. Для действующей власти основной угрозой является дефицит или же (в некоторых регионах) полное отсутствие электорально-привлекательных кандидатов, полноценно интегрированных в региональную политию. Следующие два года будут определяющими в плане формирования общественного мнения относительно перспектив «Единой России» на региональном политическом поле. Не исключено выдвижение части кандидатов от власти на выборах в Госдуму от ОНФ.

В условиях ухудшающегося социально-экономического положения большую популярность могут приобрести партии левого (КПРФ) и национал-патриотического (ЛДПР) направлений. Однако, в целом, мы констатируем, что складывающаяся конфигурация не нарушит сложившийся между представленными в нынешним составе Госдумы партиями баланс сил, тогда как появление других игроков представляется весьма вероятным.

Ключевой для электорального успеха в 2016 г. будет способность политических акторов удовлетворить запрос на социальную справедливость в обществе и предложить приемлемые формы гражданского участия для той части населения, которая в этом нуждается и к этому готова.

Заключение

Умение найти баланс между федеральным центром, обществом и местными элитами является ключевой задачей региональной власти Башкирии в средне- и долгосрочной перспективе. Региональная политическая субсистема Башкирии находится в относительно стабильном состоянии, однако ряд факторов (неудовлетворенный запрос общества на социальную справедливость, угрозы технологически сконструированных конфликтов самого широкого спектра) требуют оперативного реагирования.

В обществе существует запрос на социальную справедливость, удовлетворить который – магистральная задача власти. В обществе позитивно воспринимаются инициативы элит, направленные на повышение транспарентности и генерации новых каналов участия граждан в процессах управления регионом.

Уже сейчас многие региональные элиты мыслят горизонтами 2016 г. В этом контексте ощущается дефицит электорально-привлекательных кандидатов, полноценно интегрированных в региональную политию.

Существующие у региональной власти инструменты должны быть дополнены современными, адекватными формирующемуся информационному обществу социальными технологиями. Приведенный нами анализ свидетельствует, что запрос общества на социальную справедливость и гражданскую активность будет возрастать, что приведет к формированию новых элементов конфигурации в структуре взаимодействия власти и общества.

В сложившихся условиях от региональной власти требуется усиление потенциала «мягкой силы», позволяющей безболезненно и проактивно нейтрализовывать процессы нежелательной политизации общественной жизни в республике. Помимо этого, региональной власти нужны новые инициативы по удовлетворению запросов общества на открытость и транспарентность.

Для устойчивого социально-политического развития региона и повышения политической конкуренции в Республике Башкортостан необходимы:

· новые форматы работы с различными социальными группами и «лидерами мнений», олицетворяющими собой гражданскую активность (молодежь, блоггеры, НКО, организованные по профессиональному, этническому и иным принципам);

· активизация работы с интернет-сообществом посредством конструирования социально-привлекательного контента;

· адекватное формату проведения саммитов ШОС и БРИКС PR-сопровождение, способное повысить инвестиционную и имиджевую составляющие развития Башкортостана;

· развитие в проектной парадигме многосторонних каналов коммуникации по линии «власть – общество» с целью удовлетворения запроса населения на социальную справедливость, в том числе и в смысле выдвижения элит;

· генерация команды претендентов на мандаты депутатов Госдумы от Башкортостана на транспарентных и понятных обществу принципах;

· повышение значимости и авторитета экспертного сообщества в СМИ с целью нейтрализации основных проявлений массового манипулирования;

· новые инициативы по удовлетворению запросов общества на открытость и транспарентность властно-управленческой коммуникации.

Приложение

Важнейшие рейтинговые позиции Башкортостана (по состоянию на декабрь 2014 г.)

№	Организация	Показатель	Позиция Башкортостана	Примечания
1	Фонд «Петербургская политика»	Рейтинг межэтнической напряженности в регионах России (осень 2013 – весна 2014 гг.)	Группа регионов со средней напряженностью
2	Агентство политических и экономических коммуникаций	Рейтинг эффективности управления в субъектах Российской Федерации в 2014 г.	22-ое место	Политико-управленческий блок – 19-ое место; социальный блок – 47-ое место; финансово-экономический блок – 47-ое место
3	Фонд «Петербургская политика»	Рейтинг выживаемости губернаторов (декабрь 2014 г.)	Показатель главы Башкирии Рустэма Хамитова «5-»
4	Фонд «Петербургская политика»	Рейтинг социально-политической стабильности региона (октябрь 2014 г.)	Группа регионов со средней устойчивостью (6,7 баллов)	Наблюдается отрицательная динамика
5	Фонд «Петербургская политика»	Третий рейтинг развития командных игровых видов спорта в Российской Федерации (июнь 2014 г.)	18-ая позиция	Показатель предыдущего рейтинга – 23-ое место; показатель первого рейтинга – 14-ое место.
6	Агентство политических и экономических коммуникаций	Рейтинг влияния глав субъектов Российской Федерации (декабрь 2014 г.)	Глава региона Рустэм Хамитов входит в группу с сильным влиянием (29-ое место)	Место Р. Хамитов по сравнению с предыдущим рейтингом не изменилось
7	Центр аграрных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации	Рейтинг продовольственной безопасности регионов Российской Федерации (май 2014 г.)	5-ое место
8	Standart & Poor`s	Кредитный рейтинг	BBB-	позитивные показатели ликвидности, низкий уровень долга, умеренно высокие финансовые показатели и невысокий уровень условных обязательств
9	Информационно-аналитическая система «Медиалогия»	Рейтинг губернаторов России (ноябрь 2014 г.)	30	1566 упоминаний в СМИ.

---