Михаил Вьюгин:

— Наиболее сложная ситуация в промышленных регионах Урала: Свердловской, Челябинской областях, Пермском крае. Без четких сценариев работы из Москвы губернаторы вынуждены придумывать способы выживания сами.

Пока общая модель поведения — чтение мантры «сложности есть, но мы выстоим». Примеров инфляции мало, сокращения еще не начались. И губернаторы заполняют повестку обрядовыми мероприятиями (совещаниями, повестками), которые не имеют содержания, но уничтожают опасный вакуум безвластья и дают временной лаг на получение команд из Москвы.

Здесь важно отметить, что это результат централизации, девальвировавшей губернаторские должности (влиять на ситуацию они и не могут, и не умеют).

Проще всего в этой ситуации губернатору Челябинской области Борису Дубровскому, избранному только в сентябре прошлого года и имеющему запас прочности рейтинга.

Сложнее всего губернатору Пермского края Виктору Басаргину, участвующему в массе элитных конфликтов, участники которых будут использовать проявления кризиса против него.

В регионах «тюменской матрешки» (Тюменская область, ХМАО, ЯНАО) в силу высокой бюджетной обеспеченности последствия кризиса заметят позднее. Тем более, в феврале истекают полномочия губернаторов автономных округов Дмитрия Кобылкина и Натальи Комаровой.

Новая процедура наделения их полномочиями (губернатор области вносит кандидатуры президенту страны, а тот — в окружные парламенты) создаст актуальную интригу до конца марта, отвлекая немногочисленное (на три субъекта только 3 млн жителей) население от бытовых проблем.

В самом бедном регионе Урала — Курганской области — подавляющее большинство населения с 90-х годов живет исключительно натуральным хозяйством. Бюджетники здесь — кормильцы в семьях, и главная мысль местной власти о регулярности дотаций из федерального бюджета.