Я могу задать этот вопрос вслед за экспертами из Института экономики РАН, которые подготовили заключение на проект федерального бюджета на 2022-2024 годы.

В России сейчас действуют четыре «территориально ориентированные» госпрограммы (по развитию Северного Кавказа, Крыма и Севастополя, Арктической зоны и Калининградской области). Причем на всех этих территориях действуют «обычные» механизмы государственного финансирования: федеральные и ведомственные проекты, госпрограммы.

То есть как минимум на части территории России искусственно смешиваются два принципа управления — территориальный и отраслевой. Некие условные детский садик, спорткомплекс или дорога в дагестанском ауле могут строиться либо по отраслевой программе, либо по госпрограмме развития Северного Кавказа.

Помимо этого, правительство ввело еще и новый инструмент — программы индивидуального развития «проблемных» территорий. Пока что в этот список попала только Северная Осетия, но в проекте федерального бюджета на 2022 год средств на программу ее развития еще нет.

Такое смешение значительно усложняет принятие политических решений. Губернатору, мэру или министру приходится ездить в значительно большее число московских кабинетов, чтобы «выбить» деньги на развитие. Соответственно, растут и коррупционные издержки.