История с гуковскими шахтерами (в Ростовской области) тянется еще с осени прошлого года. Компания-работодатель по разным данным не платит зарплату с 2014 года. Это привело к массовой забастовке. Шахтерам пообещали выплатить зарплаты, но как видно выплаты идут медленно.

Эту ситуацию пытается использовать КПРФ, чтобы вернуться в повестку протестной активности. При этом партия делает ставку не на городской протест — наиболее активный сейчас, а на протесты наемных рабочих. Коммунисты продвигают тезис роста скрытого протеста наемных рабочих в стране. Так зампред ЦК Дмитрий Новиков приводит данные близкого к партии Центра экономических и политических реформ, который зафиксировал в прошлом году 1141 случай трудовых конфликтов, 79,4% из них были вызваны задержкой и невыплатой зарплаты. Также Новиков приводит данные Центра социально-трудовых прав о том, что в 2016 году прошло 419 протестных акций, что в 4,5 раза больше чем в 2008 году. Рекордсменами по числу трудовых конфликтов называют Нижегородскую, Ростовскую, Владимирскую, Свердловскую, Липецкую, Костромскую, Амурскую, Сахалинскую области, Бурятию, Хабаровский, Приморский, Забайкальский края и Москву. Нужно понимать, что в большей части этих регионов либо региональное отделение партии имеет сильные позиции (как в Ростовской области и Бурятии, например), либо в ближайшие два года пройдут выборы главы региона (Москва, Бурятия и т.д.), или регионального парламента (Амурская область). Таким образом, коммунисты готовят себе задел на предстоящие выборы.

Проблема в том, что протест именно рабочих пока не выглядит перспективным с политической точки зрения. Работают несколько факторов. Отношения между наемными рабочими, государством и предприятиями сильно изменились со времен расцвета протестных акций в 90-х годах. Тогда еще присутствовала инерция общественного сознания, предполагающая конструкцию, где с одной стороны государство и его оператор в отношении с рабочими — предприятие, а с другой стороны — собственно работники. За прошедшие годы государство перешло в роль арбитра трудовых отношений. Причем, этот арбитр скорее выступает на стороне наемных рабочих: предприниматели вполне обоснованно боятся интереса трудовой инспекции и вызова на комиссию по трудовым спорам. Таким образом, наемным работникам просто нечего требовать от государства в части соблюдения их трудовых прав. Протесты могут быть только в случае полного бездействия бюрократии в ситуации вопиющего нарушения трудовых прав, как это собственно и случилось в Гуково.

Еще меньше настраивают на протесты отношения между работниками и предприятиями. Здесь нельзя все мерить категориями начала 20-го века, когда есть эксплуататоры-промышленники и рабочие по разную сторону баррикад. Структура экономики сильно изменилась.

Наемные работники раздроблены на множество страт. Из крупных можно выделить три. Первая — рабочие промышленных предприятий. Их протестная активность ограничена тем фактом, что количество высокооплачиваемых и, что важно, оплачиваемых с соблюдением всех условий ТК, включая «белую» зарплату, рабочих мест строго ограниченно. Не сильно побастуешь, когда в твоем городе просто нет рабочих мест с такой же квалификацией и зарплатой. Более того, средняя зарплата рабочих, как правило, выше аналогичного показателя по региону. В этом случае конфликт с работодателем просто приведет к падению качества жизни семьи рабочего в результате увольнения, что остужает пыл протестантов.

Вторая категория: сотрудники госкомпаний и бюджетной сферы. Белая зарплата, соцпакет, стабильность и прогнозируемость жизни совершенно лишают желания не только протестовать, но даже и голосовать против действующей власти.

Наконец, третья большая категория – наемные рабочие в сфере малого и среднего бизнеса. Зачастую «серая» и «черная» зарплата, чуть более свободный и мобильный рынок, который позволяет в случае конфликта с работодателем просто найти себе другую работу. Однако вместе с тем, жизнь в постоянном стрессе от ожидания смены места работы, жизнь без внятного образа будущего, резко повышают протестную активность этой категории наемных работников. Однако в силу того, что такие коллективы имеют небольшой размер, эта активность скорее найдет выход на политических демонстрациях и выборах, нежели в забастовках, стачках и прочих «классических» форматах.

Есть и еще один фактор: повальная закредитованность граждан, которая каждый конфликт с работодателем превращает в сложный выбор между «терпеть» и «остаться на улице без квартиры и машины с семьей на руках». Нужно поистине тектоническое падение уровня жизни, которое сделает для наемных работников протест целесообразным и независящим от наличия квартир и машин. Пока такое падение уровня жизни не просматривается, однако тут может подействовать психологический фактор: если в ближайшие год-два страна не начнет выходить из стагнации, то любой работающий легко спрогнозирует критическое падение доходов в результате инфляции в сочетании с отсутствием роста собственных доходов. Предполагаемое будущее падение уровня жизни пугает и заставляет действовать агрессивно не меньше, чем текущее.

Таким образом, пока нет предпосылок для массового протеста по типу Гуковских шахтеров. Наиболее благоприятная среда для протестной активности мне видится среди работников в сфере малого и среднего бизнеса и, преимущественного, в городах. Протест этот будет, скорее всего, выражаться не в борьбе с работодателем, а в протестном голосовании на выборах, участии в политических и общегражданских акциях. Он скорее будет направлен на бездействие властей в сфере экономической политики и общее падение уровня жизни, чем на нарушение трудовых прав.