Причины появления инициативы об отмене губернаторских выборов в Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и Ненецком округах до сих пор вызывают споры. Часто принято говорить, что в данном случае власти поставили во главу угла именно международную обстановку. Но, скорее всего, внутренняя политика в качестве мотива для такого решения оказалась важнее внешней. Причины могут быть разными – от подготовки к большой реформе региональной власти до намерения сработать на опережение и положить предел возможным корпоративным войнам.

Как известно, до присоединения Крыма к России, правом отказаться от прямых выборов глав воспользовались 4 региона (Ингушетия, Дагестан, Северная Осетия и Карачаево-Черкесия). Их объединяло несколько факторов: высокая степень зависимости от федеральных дотаций, уязвимость правящих элит, активность на их территории или у их границ вооруженного подполья. В декабре 2012 года, впервые после возвращения прямых губернаторских выборов публично поддержав идею их частичной отмены, Владимир Путин назвал одним из главных оснований для такого шага «угрозу межэтнических конфликтов» в ряде регионов. Тем не менее, этот мотив далеко не всегда объясняет использование такой меры. Отказались от прямых выборов и в республиках, где при абсолютном преобладании одной национальной общины, внутриэлитные конфликты могут в ходе избирательной кампании иметь не менее болезненные последствия, чем в других регионах столкновения межэтнические. А федеральному центру пришлось бы задействовать слишком большие ресурсы, чтобы получить желаемый результат выборов и при этом удержать ситуацию под контролем (как в Ингушетии).

Впрочем, не менее важным оставался географический фактор. Все регионы, отказавшиеся от прямых выборов глав до крымских событий (и примкнувшая к ним уже после крымского референдума Кабардино-Балкария), как известно, находятся на Северном Кавказе. В то время, как, например, в Башкирии, где и этническую карту на выборах ранее уже разыгрывали, и старые элиты давали поводы для опасений действующим властям (вспомним выдвижение на пост главы республики экс-премьера Раиля Сарбаева), руководителя региона в 2014 году был избран напрямую. Не будем забывать, что еще на этапе обсуждения идеи отмены выборов в некоторых регионах, многие осведомленные источники намекали, что подобный порядок формирования органов власти не выйдет за пределы Северного Кавказа.

Крым и Севастополь, где от прямых выборов глав также было решено отказаться, на самом деле по ряду параметров напоминали уже пошедшие по такому пути северокавказские республики. Здесь и угрозы безопасности у границ региона (учитывая сложности с Украиной), и большие объемы федеральных дотаций, и даже этнический фактор (крымско-татарская община).

А вот Ненецкий округ, Ямал и Югра будут уже очень серьезно выделяться на фоне других регионов, отказавшихся от прямых выборов. В чем же, в таком случае, причина их возможного включения в эту когорту?

Популярной версией является попытка Кремля возродить идею укрупнения регионов. Однако особая процедура назначения глав автономных округов в «матрешечных» субъектах (с появлением между Президентом и окружным заксобранием в этом вопросе еще одного звена в виде губернатора всего сложносоставного региона) – момент скорее символический. Кандидатуры глав регионов, где переплетается интересы ключевых федеральных корпораций, все равно будут обсуждаться именно на федеральном уровне и голос главы региона в целом здесь вряд ли будет решающим.

Одним из возможных мотивов для поддержки такой инициативы со стороны Кремля называют конкурентную борьбу за влияние в Арктике и обострение международной обстановки в принципе. Но этот аргумент в перспективе легко применить для отмены прямых губернаторских выборов и в других регионах страны. Теоретически, подобное может произойти. Конечно, явка избирателей на губернаторских выборах в 2014 году выросла на 12% по сравнению с прошлым годом. Однако большинство таких избирательных кампаний в нынешнем году прошло достаточно тихо, при высоком результатах действующих глав регионов. То есть, оппозиционный избиратель, который мог бы возмутиться отменой выборов их, видимо, в значительной мере проигнорировал. Системные партии и так очень часто выдвигали на данные выборы кандидатов «второго эшелона», не являющихся наиболее популярными политиками данного региона. Представители старых региональных элит, чаще всего, отсекались от участия в них в принципе (одним из немногих исключений, как известно, стали выборы главы республики Алтай). И для тех, и для других губернаторские выборы – хороший повод для закулисного торга с региональными властями, но довольно слабый трамплин для роста популярности в регионе. В глазах Кремля выборы заксобраний могут служить точно не менее показательным экзаменом на способность губернатора держать регион под контролем, чем ныне выборы глав. Таким образом, к консенсусу по отмене прямых губернаторских выборов прийти вполне возможно. Хотя вряд ли такой радикальный шаг будет сделан до сентября 2015 года, очередного единого дня голосования.

Есть несколько версий, которые стоит рассмотреть, хотя они и не поднимались в прессе. Нельзя не заметить, что среди регионов-кандидатов на реформу выделяется Югра. Выборы губернатора Ненецкого округа прошли в нынешнем сентябре, избрание главы Ямала не предвещает сюрпризов. А вот ХМАО в данный момент оказывается наиболее проблемной территорией из всех затронутых реформой. Ханты-Мансийский округ оказался в числе лидеров динамике роста госдолга (за 2013 год он вырос в 5,3 раза, к середине 2014 года приблизившись к 70 млрд. рублей). Для сравнения – тот же Ненецкий округ к началу 2013 года вообще не испытывал долговой нагрузки. Для покрытия бюджетного дефицита власти округа планировали сократить расходы на социальную сферу, в том числе выплаты бюджетникам. Глава округа Наталья Комарова является для этого региона «варягом» (с 1980 года и до своего назначения в Ханты-Мансийск ее карьера была связана с Ямалом). На выборах окружного заксобрания в марте 2011 года именно с непопулярностью госпожи губернатора связывали падение поддержки «Единой России» почти на 10% по сравнению с итогами избирательной кампании пятилетней давности, когда округ возглавлял «старожил» Александр Филипенко. На думских выборах того же года результат «партии власти» по округу (41,01%) также оказался ниже среднего по стране. Вопросы к нынешним окружным властям уже вызывал и тот факт, что на выборах губернатора Тюменской области явка в ХМАО оказалась самой низкой из трех составляющих региона – лишь около 32%. Хотя, конечно, это объяснялось и традиционно прохладным отношением многих жителей ХМАО к областному уровню власти.

Нынешним летом госпожа Комарова за высокие траты на телерадиокомпанию «Югра» попала под критику со стороны ОНФ, а мы помним, что для глав регионов это уже становилось недобрым знаком. Поводы для недовольства ханты-мансийским губернатором были и у ряда нефтегазовых корпораций. По крайней мере, не все они на практике смогли воспользоваться налоговыми льготами для добычи трудноизвлекаемой нефти. Все это повышает шансы на замену губернатора, а на фоне проблемного наследства Комаровой ее преемнику будет труднее найти общий язык с жителями округа, особенно, если он вдруг также окажется «варягом». Впрочем, при существующей избирательной системе даже «варяги» выигрывали выборы и в куда более сложных регионах (вспомним хотя бы Виктора Толоконского в Красноярском крае). Да и большинство кандидатов, которых СМИ называли в качестве возможных преемников Комаровой (от бывшего главы ООО «Газпром трансгаз Югорск» Павла Завального до главы Независимой нефтегазовой компании Эдуарда Худайнатова) все же ранее были тесно связаны с ХМАО. Скорее всего, изменение порядка выборов Югры не связано с проблемами только ближайших кадровых перестановок в руководстве округа.

Возможно, отмене этих выборов способствовало два других фактора. Во-первых, назначение губернаторов – это и возможность их замены с минимальными затратами времени и ресурсов. Если Ямал традиционно считается вотчиной «Газпрома», то в Ненецком и Ханты-Мансийском округах сталкиваются интересы нескольких крупных корпораций. Упрощенная замена губернатора такого региона – это возможность для Центра быстро менять расклад сил между этими корпорациями, минимизируя возможность перехода конфликтов между ними в публичное пространство.

Во-вторых, экономический кризис вызовет большую напряженность именно в богатых территориях. Как раз в таких регионах планировались крупные инфраструктурные проекты и за сокращающиеся возможности их финансирования обострится конкуренция заинтересованных в них компаний. Подобные явления можно было наблюдать уже в 2013 году (например, в Татарстане) в связи с ростом дефицита региональных бюджетов. Нарастает борьба и за получение государственной поддержки между нефтегазовыми корпорациями. Такие конфликты все чаще будут выливаться в публичную и политическую плоскость. Показательно, что в октябре 2014 года на заседании Тюменской областной Думы депутат от ЛДПР Гарри Столяров весьма резко заявил, что у Правительства РФ есть деньги на финансирование Крыма и «Роснефти», но нет средств, чтобы обеспечить нормальное дорожное движение в регионе (и поддерживать соответствующую инфраструктуру). Кстати, Столяров связан именно с ХМАО (по имеющимся данным, проживая в Нефтеюганском районе этого округа).

Таким образом, губернаторские выборы в богатых регионах, даже самые скучные, стали бы еще одной публичной площадкой для подобных информационных войн, в которых интересы федеральных корпораций, местных протестных групп и вялые регионалистские настроения создали бы запутанный клубок проблем для Кремля. Действовать на опережение – часть политического стиля Владимира Путина, которая, видимо, проявилась и в данном случае.