Для 10 отстающих регионов РФ (Республика Алтай, Алтайский край, Марий Эл, Карелия, Республика Тыва, Адыгея, Псковская и Курганская области, Чувашия, Калмыкия) правительство до 10 марта подготовит индивидуальные программы социально-экономического развития. Финансирование по каждой из них до 2024 года составит 5 млрд рублей. Об этом на заседании правительства заявил премьер-министр Михаил Мишустин. По его словам, первой такая программа утверждена для Курганской области.

Проблема в отстающих регионах всплыла совершенно неожиданно. При отлаженной системе предоставления дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности, при многочисленных субсидиях, которые выделяются из федерального бюджета на те или иные цели, связанные с деятельностью региональных органов власти, дополнительная финансовая помощь, казалось бы, не нужна. Но, как выяснилось, такие проблемы все-таки существуют в ряде регионов, среди которых, кстати, есть и высокодотационные территории, которые и так получают достаточно много финансовой помощи из федерального бюджета. И для вывода таких проблемных регионов на новую траекторию развития необходима дополнительная финансовая поддержка из федерального бюджета.

Кроме того, очевидно, что большее значение стала играть не собственно финансовая поддержка, которая только пойдет, а, скорее, прямое административное участие руководителей федеральных ведомств в решении вопросов в этих регионах. Объявленное кураторство, как мне кажется, дает гораздо больший эффект, чем дополнительные деньги. Но данное кураторство как раз и должно быть сопряжено с разного рода финансовыми возможностями. Поэтому я понимаю, что простые обещания и разработки, которые могут идти со стороны федеральных чиновников, могут не дать эффект, если они не будут поддержаны финансово. В этой связи та конструкция, которая предлагается, будет выглядеть вполне логично. Есть надежда на то, что такие проблемные регионы, получив дополнительные импульсы развития, смогут решить традиционные или необычные для них проблемы, связанные с низкими доходами населения, высоким уровнем безработицы, отсутствием разного рода инфраструктурных объектов, и перейти на какую-то новую платформу развития.

В этой связи хотелось бы отметить, что главное – различать собственно слаборазвитые регионы и проблемные. Такое различие традиционно для той же европейской региональной политики, где выделение таких депрессивных и проблемных территорий происходит уже достаточно давно – в течение нескольких десятилетий. Там были разработаны механизмы, которые как раз и обосновывали, что, помимо общего распределения средств центральной поддержки развития регионов, нужно искать и точечные решения для развития отдельных территорий, которые в силу разных причин оказались в не очень благоприятной ситуации. Если бы такое распределение помощи происходило по общим правилам, то перекос в сторону данных регионов автоматически вел бы к снижению поддержки других территорий, а этого, конечно, сейчас допустить было бы нежелательно. Именно поэтому высказано предложение, что такая финансовая поддержка будет носить дополнительный характер.

Пока остается не вполне понятным сам статус программ социально-экономического развития регионов, поскольку в последние годы очень долго вырабатывалась новая конструкция различного рода документов долгосрочного характера. У нас действует федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации», в соответствии с которым есть совокупность документов целеполагания в виде стратегий и документов по планированию и программированию, к числу которых относятся государственные программы федерального или регионального уровней. Судя по всему, такие новые госпрограммы, как было озвучено, должны носить характер именно федеральных документов, но практика принятия государственных программ территориального развития достаточно ограничена, в настоящее время есть как минимум пять подобных программ, связанных с развитием Калининградской области, Крыма, Дальнего Востока, Северного Кавказа и Арктической зоны. Но от том, чтобы были разработаны специальные программы именно развития ординарных субъектов Федерации, речи пока не шло. Если же это будут государственные программы, принимаемые субъектами Федерации, и они будут носить региональный характер, то тогда не очень понятно, как можно обеспечить такое специализированное дополнительное федеральное участие в их реализации. Поэтому мне кажется, что здесь нужно будет еще найти адекватное нормативно-правовое закрепление в общем-то правильных инициатив, которые в настоящее время выдвигаются со стороны Федерации по отношению к проблемным территориям.