Комитет Госдумы по госстроительству и законодательству рекомендовал принять во втором чтении законопроект об обновлении системы организации местного самоуправления (МСУ) в России. В первом чтении законопроект был принят 26 января 2022 года. Концепция проекта закона предлагает обновленную модель организации и деятельности органов местного самоуправления, в основе которой упрощение системы местного самоуправления и уточнение компетенции органов местного самоуправления, а также систематизация большого количества правовых норм, содержащихся в разных законодательных и иных нормативных актах.

Широко обсуждаемый законопроект о реформе МСУ в очередной раз сотрясает сферу, которая и без того находится в постоянной турбулентности. Родившийся химерой закон о местном самоуправлении №131-ФЗ изначально таил в себе столько противоречий, что, видимо, расходился с заложенными изначально идеями и вектором развития того, что сейчас именуется публичной властью. Пожалуй, все, что стабильно на местном уровне – это «трансформации, направленные на совершенствование…».

Вместе с тем, у изменившейся до неузнаваемости за последние 20 лет муниципальной власти сегодня появилась новая точка бифуркации в виде очередной реформы МСУ. Изначально она предусматривала продолжение курса на унификацию системы госуправления, ликвидацию двухуровневой надстройки местной власти. После критики регионов и общественности градус кипения несколько снизился. Законодатель учел настроения и принял волевое решение – регионы сами смогут определять систему местного самоуправления в пределах своих полномочий.

Но где пределы этих самых полномочий? На сегодняшний день регионы довольны найденным компромиссом – их мнение учли, а принципы федерализма победили – все остаются при своих, республики подтвердили свою субъектность. Однако и оригинальный закон 2003 года подразумевал более пяти моделей организации власти на местах, но к 2025 году повсеместно доминировать стала одна – с главой администрации муниципалитета как ключевого актора, но всецело зависимого от региональной власти. Исходя из логики системы, подобного рода унификация при сохранении формального разнообразия может стать реальностью и по этому вопросу, хоть и не сразу. С учетом высказываемых мыслей о необходимости сокращения переходного периода с 10 лет до 2-3 лет, вполне возможно в определенный момент регионы поэтапно начнут приводить к единообразию систему устройства МСУ. К тому же, в рамках тенденций по созданию агломераций мы скорее будем видеть консолидацию ресурсов вокруг крупных городов и административных центров, что укладывается в тренды централизационных процессов, а значит, регионы рано или поздно попадут под давление этого закона. Такие субъекты, где сильно еще село, скорее сохранят прежнюю модель, пока центробежная сила не закрутит в воронку и их.

Помимо самой идеи о переходе на одноуровневую систему организации власти на местах, законопроект предусматривает регуляцию системы перераспределения полномочий между региональным и местным уровнями. Вот этот вопрос как раз является одним из самых болезненных для муниципалитетов – значительный объем социальных полномочий часто передается на местный уровень без соответствующих финансовых гарантий, вследствие чего местные власти оказываются заложниками таких ситуаций. Так, выдача жилья детям, оставшимся без попечения родителей, по достижению 18-летия на сегодняшний день часто передается с регионального уровня на местный, но сопутствующее финансирование не соответствует реальным потребностям. Это приводит не только к судебным тяжбам для муниципалов, но и штрафным санкциям со стороны контрольно-надзорных и судебных инстанций, а эти средства уже никак не предусмотрены в местных бюджетах. Вот этот «бич» нынешней системы власти хотелось бы видеть разрешенным в рамках данных поправок, но пока симптомов к этому не прослеживается.