Есть такая поговорка: неурожай – беда, большой урожай – беда. Исходит она из того, что рыночная стоимость зерна обычно ориентируется на себестоимость и количество зерна на рынке. Поэтому при маленьком урожае, собрав даже в два раза меньше зерна, за счет повышения его стоимости, получаешь те же деньги, что при двойном урожае, но по более низкой цене. Фактически выручка, которая получается с одного гектара, примерна одна и та же. Разница в том, что на большой урожай надо потратить в два раза больше средств: на уборку, на перевозку, топливо, сушку и другие сопутствующие моменты. При этом есть риск не выйти на прибыль. Именно поэтому сельхозпроизводители рекордному урожаю не очень-то и рады.
Кроме того, в этом году за счет роста объема производства и снижения цены на зерно на мировом рынке (в том числе и в России), цены в регионах находятся на грани себестоимости. Если мы будем сравнивать себестоимость производства одной тонны пшеницы, то мы уже находимся примерно на границе себестоимости. Поэтому без поддержки государства, которое поможет отрегулировать цену зерна на уровень, позволяющий покрыть издержки и выйти на прибыль, а не наоборот – войти в убыток, большой урожай может негативно сказаться на производителях.
Конечно, уже есть сообщения о том, что государство будет производить интервенционные закупки. Вопрос: по какой цене они его будут закупать и как сильно поддержат рынок, чтобы дать возможность сельхозпроизводителям заработать, а не потерять на этом рекордном урожае.
Отмечу, что даже экспортная цена находится на грани рентабельности, например, в регионах Черноземья. Относительно неплохая ситуация в Краснодарском крае, где производители, наверное, смогут заработать. Другие регионы, которые исторически тоже являются экспортерами зерна, находятся на грани рентабельности и их, конечно, необходимо поддерживать. Это, кстати, касается и регионов Сибири, которые достаточно далеко находятся от портов. То есть в целом большой урожай требует четкого регулирования цен, чтобы сельхозпроизводители не попали в ловушку резкого падения цен на зерно.
При этом нет сомнений, что зерно – это большая статья экспорта для российской экономики. В этом смысле уместно сравнивать зерно с нефтью: что черное золото, что зерно иногда продают по себестоимости. В этом смысле два рынка требуют регулирования. Дикий рынок одинаково плох и для зерна, и для нефти. Поэтому необходимо повышать регулирующую роль государства, но не с точки зрения барьеров, а чтобы гарантировать определенный уровень цен для получения хотя бы минимальной доходности производителям. Для сельского хозяйства это особо актуально. 
Еще один важный вопрос, который традиционно интересует россиян с приходом рекордных урожаев зерна: снизится ли цена на хлеб. Здесь стоит отметить, что в стоимости буханки хлеба доля зерна (муки), по разным оценкам, — от 15 до 20%. Исторически сложилось, что цены на хлеб растут, когда растет стоимость зерна и не падают, когда его стоимость падает. Поэтому цена зависит от того, насколько долгосрочной будет тенденция к снижению стоимости зерна. Пока к снижению тенденции нет. Сегодня мы видим уровень цен примерно на 10-15% ниже, чем он был год назад. Таким образом, если внутреннее предложение будет выше, можно ожидать какого-то снижения за счет повышения конкуренции, но в целом, я думаю, что никакого значимого изменения ни в сторону роста, ни в сторону снижения не будет.