«Прямая линия» с президентом в этом году отличалась рядом особенностей как по форме, так и по содержанию. Во-первых, она прошла позднее привычных сроков и была смещена на июнь. Возможно, одной из причин этого стали акции протеста 26 марта, поэтому возникла необходимость расфокусировки этого фактора, хотя накануне линии — 12 июня — протестные события повторились уже с более широкой географией.
Во-вторых, нынешняя «прямая линия» проходит накануне большого электорального цикла — выборов президента в марте 2018 года.
В-третьих, «прямая линия» проходила в мультимедийном варианте, когда телевизионный формат сочетался с сетевым и на экране в режиме постоянной ротации появлялись различные вопросы граждан, которые не являлись предметом обсуждения главы государства.
В-четвёртых, в студии вокруг персоны президента была представлена разноплановая по своим имиджевым характеристикам публика, что должно было продемонстрировать политическую беспристрастность лидера и его равноудаленность от всех политических сил и групп влияния.
Основные моменты, которые необходимо отметить.
Наверное, впервые за последнее время в риторике главы государства внутренняя повестка вытеснила внешнюю, что объективно отражает смену приоритетов коммуникации в контексте предстоящей выборной кампании. Разговор о насущных проблемах, сопереживание с гражданами, акцентированная эмоциональность Владимира Путина смотрятся актуально. Уже ставшие привычными разбор полетов по итогам обращений граждан и оперативная реакция региональных властей и силовых ведомств, несомненно, самое ценное из «прямой линии», поскольку имеют немедленный практический эффект. Люди устали от неразрешенных проблем, а тут в режиме реального времени на них снова обращают внимание. Эта «магия» действует на них и на широкую аудиторию.
Путин осваивает новый электоральный имидж. По мнению ряда экспертов, это образ «доброго дядюшки», «доброго дедушки» (разговор о внуках), который близок и понятен возрастной и самой отмобилизованной части избирателей России.
Мало внимания было уделено протестным событиям. Вопреки ожиданиям, Путин списал это не на происки Запада, а просто на саморекламу лидеров протеста. Фамилия лидера протеста не называлась, что позволяет сделать вывод о том, что верховная власть демонстрирует слабую озабоченность этими событиями, не воспринимает их всерьёз. При этом на экранах появлялись острые, зачастую провокативные вопросы, которые не выводились в эфир. На мой взгляд, дело не в конспирологических версиях, а в специально организованной утечке, призванной показать реальность «прямой линии» и отсутствие цензурирования при общении с народом.
Главная интрига момента так и не была раскрыта. Путин не ответил на вопрос о своём участии в выборах президента, по всей видимости, подвесив ситуацию до осени. К этому моменту, очевидно, должны проясниться как общая конфигурация избирательной кампании, так и градус политической активности общества.