АПЭК сегодня представило наш традиционный доклад по итогам выборов – «Президентские выборы – 2024: основные итоги и региональная дифференциация». Несколько слов о завершении избирательной кампании и региональных аспектах происходящего, партийных перспективах в 2024–2026 годах.

Прогноз АПЭК по итогам выборов подтвердился с точки зрения порядка кандидатов. Близки мы оказались и к прогнозу по явке – мы прогнозировали 71–73%. Но что стало сюрпризом для всех, это результат Владимира Путина. Он обусловлен различными причинами, в том числе региональными перетоками электората. Главное – это патриотическая мобилизация и консолидация двухлетней давности и событиями, которые проходили накануне голосования и на участках, и в Белгороде. Есть и фундаментальные факторы, такие как надежда на позитивное будущее. Но главное – позитивная программа, которую президент сформулировал в послании Федеральному собранию. Она еще не превратилась в дорожную карту, не проникла в полной мере в электоральную толщу, но какие-то рамки задала. Последнее – это, конечно, не слишком благоприятная кампания оппонентов Владимира Путина. Она была слабая технологически, политически и с точки зрения позиционирования. Некоторые удачные решения, которые были агитационные у Компартии, были не новыми и не вполне ориентированными на традиционный электорат партии. Что касается ЛДПР, то это инерция и апелляция к Владимиру Жириновскому вместо повестки, что странно. Владислав Даванков при всей его активности и новейших приемах остался неизвестен большинству населения страны – и это его главная проблема.

По региональным аспектам. Прежде всего у кандидатов были свои региональные акценты. У Путина – регионы Дальнего Востока при сохранении повышенного внимания к Северо-Западу и Югу, к индустриальным субъектам на Урале и в Поволжье. При этом электоральную географию других кандидатов можно считать дифференцированной. Леонид Слуцкий – дальневосточно-сибирские регионы, приграничные территории, Даванков – крупные городские центры, Николай Харитонов – ряд протестных регионов, в том числе в Центральном Черноземье, в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. Показательно, что оппозиционные кандидаты акцентировали внимание на вопросах, которые пересекались с повесткой кампании Путина – прежде всего в сфере промышленного развития и поддержки системы образования. Оппозиционные кандидаты в основном выбрали неконфликтный формат работы с локальной повесткой. Исключением стала критика со стороны Даванкова в адрес местных властей по поводу проблем Воронежа и Ростова-на-Дону.

Очевидным было расширение географии применения платформы ДЭГ за пределы Москвы до самых до окраин. И в перспективе 2024–2026 годов это может стать стимулом для более активного внедрения и совершенствования региональных цифровых сервисов для обсуждения проблем местной повестки по примеру Москвы.

Что изменилось в региональных результатах Владимира Путина? Есть сохранение зон с очень высокой поддержкой и явкой избирателей. Это национальные республики, патерналистские регионы ЮФО и Центрального Черноземья, Кемеровская область, новые субъекты. Но что стало отличным для этой кампании, так это существенное снижение протестного характера ряда территорий, которые ранее характеризовались высоким уровнем поддержки оппозиционных настроений. Классические примеры – это выведение Якутии из традиционного дальневосточного протестного кластера. Было 64,38% поддержки Путина в 2018 году, стало – 87,79%. Южно-Сибирский протестный кластер – Алтайский край (64,66% в 2018 году, в 2024-м – 84,08%), Амурская область (2018 год – 67,04%, 2024-й – 86,97%). Приближенные результаты или даже чуть выше средних демонстрировали регионы, где губернаторы оставались традиционно уязвимыми. Мы видели многочисленные скандалы в Забайкальском крае и Оренбургской области накануне выборов, и тем не менее в Забайкалье 87,71% поддержки президента, в Оренбургской области – 87,05%. Но, кстати, когда мы говорим об относительно менее благоприятных результатах Путина – это все равно за 80% или около этой отметки. При этом к зонам, где его результат был заметно ниже среднего, можно отнести Хабаровский край и северо-западный протестный кластер (прежде всего Карелия, Архангельская область, НАО, Вологодская область, Коми). Практически во всех регионах, кроме Коми, не превысил 80%.

Регионы, где на второе место вышел Харитонов, примерно соответствуют традиционным территориям красного пояса. Тем не менее второе место он уступил в Якутии, Иркутской области, Коми. В ряде случаев такие результаты связаны с развитием трендов, уже обозначившихся в ходе избирательной кампании. Что принципиально с точки зрения электоральной поддержки Компартии. Очевидно размывание поддержки в ряде крупных городских центров, что можно объяснить спецификой кандидата. Есть и проблемы по привлечению более широких слоев городского протестного электората. Они начались проявляться в 2022–2023 годах и закрепились в настоящее время.

Слуцкий не смог выйти на второе место в большинстве регионов ДФО и Северо-Запада, где позиции ЛДПР ранее оставались сильными.

Даванков стал основным оппозиционным кандидатом в ряде регионов Сибири, Северо-Запада, Центрального Черноземья. Показательны его результаты в университетских центрах. Есть порох в пороховницах, но в четко обозначенных кластерах.

Долгосрочные тренды, которые заданы выборами. Для партий эта кампания малых ниш. Это вызов для кампании 2026 года для каждой из партий, которые будут на этих выборах выступать.

Региональная дифференциация на выборах была значительной. Множество территории, ранее относящихся к красному поясу и протестным кластерам, перешли в зону лояльности Владимиру Путину. При этом сохраняются и проблемы, но их нельзя считать существенными. Рамка патриотической мобилизации будет сохраняться.