В Санкт-Петербурге сложилась крайне тяжелая эпидемиологическая ситуация. На этом фоне одним из катализаторов протестных настроений со стороны рестораторов стало заявление губернатора Александра Беглова о возможности введения максимально жестких ограничительных мер в конце декабря – начале января (владельцы питерских заведений решили игнорировать жесткие ограничения властей и работать в праздники. – РК). Тем не менее, если бы власти Петербурга ввели более жесткие ограничения раньше, месяц-полтора назад, возможно, им удалось бы избежать нынешней вспышки пандемии и тем самым избавиться от необходимости введения тех мер, которые сейчас вызывают критику рестораторов.

Бизнес был сильно ослаблен по итогам весенне-летнего локдауна и только начал восстанавливаться. При этом понятно, что предпринимателям пока не удалось выйти на уровень оборотов и доходности прежних лет и повторное введение ограничений для них сейчас крайне нежелательно.

Необходимо отметить, что те меры поддержки, которые федеральное правительство предложило малому бизнесу, в том числе рестораторам, большинство предпринимателей изначально сочли недостаточными. Кроме того, по разным оценкам, стать бенефициарами даже этих мер не смогли от четверти до трети всех предпринимателей. Однако поскольку на самом высшем уровне было заявлено, что принятые меры являются достаточными и предоставление дополнительной поддержки не планируется, бизнес почувствовал себя прижатым к стенке.

С одной стороны, понятно, что государство не виновато в том, что разразилась пандемия. Однако с другой, если государство идет на какие-то меры, которые могут подорвать предпринимательскую деятельность, то бизнес ожидает от властей масштабной поддержки. В России же вся система поддержки во время пандемии была изначально построена в сугубо бюрократической манере: сначала докажи, что ты имеешь право на помощь, а потом мы тебе, возможно, поможем. В то же время в европейских странах логика оказания поддержки была обратной, помощь предпринимателям предоставлялась не в разрешительном, а в заявительном порядке. Тем не менее малый бизнес в России не является ни драйвером экономики, ни социальной опорой государственной власти, поэтому власти относятся к нему как к «податному» сословию.