Безработица в России по итогам 2020 года может составить, по разным данным, от 5 млн до 25 млн человек, пишет «Независимая газета». Лишь около трети компаний, ранее не использовавших удаленный режим работы, смогли перестроиться в новых обстоятельствах.

Я бы не стал связывать огромные надежды с дистанционным ведением бизнеса. Дело в том, что основные экономикообразующие отрасли, то есть базовые отрасли, ни на какое дистанционное ведение не перешли. Промышленность, торговля, строительство, сельское хозяйство, транспорт и сфера услуг – это шесть отраслей, которые создают около 85 % ВВП. Практически, кроме сферы услуг, все остальные отрасли работают в традиционном режиме. На удаленку перешли те люди, которые не участвуют в создании основной прибыли: маркетологи, айтишники и ряд других профессий. Поэтому доля таких сотрудников, хоть она и значительная, не влияет на рост ВВП.

В сегодняшней негативной турбулентности я вижу два ключевых момента: безработица и падение реальных располагаемых доходов населения. И именно за ними должно следить правительство. Если говорить о безработице, действительно, то, что она будет акцентированно увеличиваться, очевидно. Это все происходило и в предыдущие кризисы: за резким снижением спроса и предложения со стороны отраслей идет резкое снижение деловой активности.

Сейчас трудно сказать, о какой численности безработных может идти речь. Ориентируясь на предыдущие кризисы, думаю, что это будет порядка 6–7 млн человек. В отличие от других стран, у нас существует один очень интересный демпфер – у нас есть неформальный рынок труда. То есть люди не просто уйдут с работы, часть из них перейдет на неформальный рынок труда. Например, строители будут строить дачи, бани, заборы – жизнь-то не останавливается. Неформалы несколько перекроют рост безработицы. То есть по методологии люди, конечно, будут безработными, но они не станут обращаться в службу занятости, потому что часть из них уйдет в неформальный бизнес. Но то, что люди потеряют доходы и будет расти безработица, – это понятно. Однако хочу обратить внимание, что речь идет о росте безработицы в моменте. Я не говорю, что мы получили тенденцию на ближайшие два – четыре года.

Причем нет ничего страшного в падении цен на нефть. Хотя, конечно, если мы договорились с ОПЕК, что Россия сократит добычу нефти на 2,5 млн баррелей (22 % нашей суточной добычи), естественно, для этого не потребуется столько людей, работающих в добывающей промышленности, транспортировке, переработке продукции, следовательно, будут сокращения и в этой сфере. Но, делая ретроспективный анализ по предыдущим кризисам, могу сказать, что обвальной безработицы у нас не наступало. К тому же у нас руководители предприятий, руководители администраций регионов, городов обладают высоким чувством патернализма, поэтому они будут до конца сохранять численность сотрудников в компаниях, даже если не будет спроса и снизятся объемы производства. Один из способов сохранения сотрудников – сокращение заработной платы. Очень часто зарплата состоит из фиксированной (гарантированной) части и надбавок, доля которых иногда доходит до 50 %. Не исключено, что эту часть надбавок они будут срезать. Некоторые будут сокращать рабочий день, а это, естественно, повлечет сокращение и заработной платы. Еще одна излюбленная тактика – предоставление отпуска без сохранения зарплаты по инициативе администрации. На такие уловки пойдет большинство предприятий, пытаясь сохранить штат сотрудников на какую-то ближайшую перспективу.

Самым тяжелым станет второй квартал этого года, когда будут происходить негативные процессы в экономике, в том числе безработица. Если пандемия пойдет по позитивному сценарию, в июне напряжение станет снижаться и начнет восстанавливаться спрос, то, возможно, к концу августа – началу сентября негативные процессы в экономике двинутся в обратную сторону. То есть потихоньку начнут и зарплаты расти, и безработица уменьшаться. А если ситуация будет разворачиваться по пессимистичному сценарию, думаю, негативные явления могут растянуться до конца года.