В узком смысле социальной проблематики, когда речь идет о конкретных драках мигрантов и других нарушениях, государство обязано реагировать и применять те меры, которые предусмотрены по закону. В таких ситуациях никто церемониться ни с кем не должен, даже любое административное нарушение – сигнал для того, чтобы принимать соответствующие меры. Такая практика предусмотрена во всем мире, и Россия здесь не уникальна.

Не стоит забывать, что Москва взяла последовательный курс на сокращение числа мигрантов. Со времен Юрия Лужкова число квот для мигрантов сократилось в два или три раза. За последние полгода-год было выдворено немало мигрантов. Но в этом вопросе есть системная проблема. Мигранты остаются конкурентоспособными на рынке труда, поскольку оценивают свой труд дешевле, что выгодно работодателям. По тем же причинам на «мигрантскую иглу» подсела и Европа: в противном случае все европейские товары стоили бы в два-три раза дороже, никто бы их просто не покупал во всем мире.

Таким образом мигранты вносят свой вклад в нашу экономику. Но, кроме этого вклада, есть и далекоидущие социальные последствия – культурное замещение. Это происходит сейчас в той же Европе, которая далеко зашла в этом вопросе, гораздо дальше нас. Там уже целые кварталы живут по законам шариата. Но исключительно тотальное ограничение в этом вопросе ничего не решит. Ничего не делать и продолжать жить так, как жили, не получится. Все равно ту работу, которую сегодня выполняют мигранты, придется кому-то делать. Сейчас запущено много строительных проектов. Кто все это строит? Мы пока не можем обойтись без их помощи. Чтобы такого не было в долгосрочной перспективе, необходимо выстраивать демографическую политику так, чтобы было больше многодетных семей. Как бы искусственно ни стремились что-то ограничить, вода всегда дырочку найдет и просочится. Если в семьях мигрантов по 10 детей, а у нас по 1-2 или вообще нет, то в конечном итоге через 10 лет, 20 или 50 все равно эта земля будет их землей.

Европейский опыт использования государственных программ социализации мигрантов доказывает, что такие программы работают, но работают при небольшом миграционном потоке. Когда людей приезжает немного и с каждым фактически можно работать индивидуально, то процесс адаптации проходит эффективно. Когда поток большой, обучение идет на ходу, коррупционные риски выше, люди селятся общинами рядом друг с другом и живут своим миром, даже не собираясь учить язык той страны, куда приехали. Они прекрасно общаются на своем языке, живя в одном районе, не выходя за его пределы и, соответственно, никак не адаптируясь. В итоге программы социализации более-менее эффективно работают при небольшом миграционном потоке, при большом охватить всех и адаптировать практически невозможно.