И, наконец, устойчивое снижение инвестиционной активности в последние годы грозит превратить Россию в страну с многочисленными долгостроями. Среди инвесторов дураков нет, и они рискнут вкладывать средства только в те сектора экономики, где присутствует и государственный капитал. Не торопится государство с инвестициями в тот или иной проект, не тряхнет мошной и частный инвестор.

Иногда, говоря о потенциальных инвесторах, подразумевают, что это только толстосумы, оценивающие привлекательность той или иной страны, и, исходя из сделанных выводов, принимают решение о вложениях. Это справедливо, но лишь отчасти. Опыт развитых стран убеждает, что существенный вклад в инвестиционные программы осуществляет малый бизнес и частные лица. У нас с этим за последние полтора года отчетливо проявилась тенденция исхода малого бизнеса и индивидуальных предпринимателей. В результате закрываются магазины, предприятия сферы услуг, мелкие мастерские, а потенциальные инвестиции утекают в Черногорию, Болгарию, Таиланд и Китай. Это денежная река ширится, грозя превратиться бурный поток. Причин тому множество, но основных подоплеки две:

— экономическая, а именно, налогообложение, явно не стимулирующее выплаты «в белую», а потому вынуждающее платить в конвертах;

— психологическая, а именно, банальная усталость деловых людей от долгих процедур согласований своих замыслов с местной бюрократией. К этому добавляется неконкурентная среда, в которой монопольно властвуют крупные сетевые «акулы», не оставляющие бизнес-пространства для торговых и производящих услуги «мальков»;

— нестабильная тарифная политика, в которой мы перегнали, к примеру, по стоимости электроэнергии Соединенные Штаты. Не прогнозируемо скачут цены арендной платы за землю.

И, конечно же, коррупция на местном уровне, высасывающая все соки из малого бизнеса.

В итоге, отсутствие веры власти и бегство из страны.

Казалось бы, разумная идея программно-целевого планирования бюджета, которая в части регионов уже внедряется, могла бы существенно поправить положение с внебюджетным финансированием и, соответственно, облегчить исполнение социальных программ, но для этого надо избежать формального подхода к самой идее. Бегство из страны малого бизнеса не отдельно стоящая проблема, поскольку доля инвестиций в региональных бюджетах за последний год сократилась с 15 до 10 процентов, ведя к разбалансировке между социальными расходами и вложениями в экономическое развитие. В условиях ограничений замещение бюджетных инвестиций частными, актуально не только в экономическом отношении, но и имеет политическое значение. Уйдя от формализма при внедрении программного бюджета, региональные власти могут создать мотивацию для малого бизнеса, минимизируя при этом возможные риски.

Справедливость этого тезиса подтверждает реальность. В регионах, где удельный вес расхода бюджета в рамках программ превышает 90 процентов, среда для малого бизнеса более комфортна. Это республики Карелия и Чувашия, Пензенская, Омская, Брянская, Кировская и Калужская области. Это показывает не только статистика, но и социология. Опросы, проведенные в этих регионах, говорят о большем интересе (более 50%) к инвестиционным проектам, нежели в целом по стране.

Предстоящий с 2015 года повсеместный переход на программное бюджетное планирование не самоцель. Главное здесь, это оптимальное целеполагание, т.е. выбор именно тех приоритетов для вложений, которые дадут не только экономический эффект, но и социально-политический результат. Тут не место тупому исполнительству, неизбежно ведущему к коррупции. Представляется важным, чтобы еще на этапе формирования бюджетных программ в каждом направлении, будь то образование, здравоохранение или культура, были задействованы механизмы здоровой конкуренции, а не бюрократической регламентации.

Бюрократический подход опасен и в оценке эффективности бюджетного планирования. Сейчас оно понимается, как соотношение произведенных расходов и полученных результатов. Невольно возникает вопрос, а что же является результатом? Бездушные цифры полученных доходов, или улучшение социально-экономического и политического климата в регионах? Ответ очевиден, но пока сами программы формируются, в основном, ведомствами, что может привести к выхолащиванию самой идеи. Избежать этого можно только посредством вовлечения всех общественных групп в процесс определения и формирования региональных программ. Не к этому ли призывал Владимир Путин губернаторов, говоря о необходимости диалога с оппозицией? С этим трудно спорить, ибо доступность информации о бюджете, участие общества, в том числе и оппозиции, в его формировании – главное и необходимое условие создания механизма общественного контроля.

Опыт таких регионов, как республики Коми и Алтай, Ленинградской, Мурманской, Липецкой, Москвы и других субъектов Федерации, где созданы интернет-порталы «Открытый бюджет», говорит о большом интересе к соучастию в бюджетном планировании. Некоторые регионы пошли дальше, запустив работу с функциями народного контроля. К Москве, где есть популярный сайт «Наш город», присоединились по этой части Татарстан, Нижегородская, Свердловская, Самарская области и другие регионы. Отрадно, что общественный контроль, воспринимаемый совсем недавно как экзотика, все более становится действенным средством повышения эффективности бюджетных вложений.

И, последнее. Представляется, что актуальность программно-целевого бюджетного планирования шире, нежели экономико-финансовый результат. Кроме упомянутого смягчения социально-политического климата, привлечение оппозиции к обсуждению бюджета на всех этапах его формирования и исполнения имеет и другую, не менее важную сторону. От критически настроенных политиков это требует демонстрации профессионализма, а не только пламенных речей. Старая истина, — «критикуя – предлагай», неизбежно становится хорошим тестом для региональной оппозиции на проверку ее состоятельности и содержательности, а значит и готовности, либо отсутствия такой, к работе во власти.