Некоторые последствия выборов можно анализировать так или иначе, но можно делать это, исходя из доминирующих сейчас технологических трендов в политических технологиях. Эта кампания говорит о том, что продолжается мощнейший тренд на цифровые технологии, что они замещают все, кроме одного. Они не могут заместить живой контакт людей с людьми. На протяжении долгого времени хоронят систему «от двери к двери» и работу на массовых встречах, между тем она по-прежнему остается эффективной.

Уже в этой кампании стало снижаться влияние социальных сетей, которые постепенно уходят на периферию. При этом усиливается влияние всевозможных мессенджеров, чатов, рассылок, стримов и прочего – того, что демонстрирует живую коммуникацию между кандидатом и избирателями. Впервые практически полностью из списка эффективных носителей ушли бумажные. При этом электронные версии газет продолжают работать. У одного из основных дебатеров наших кандидатов – представителей КПРФ – при любой другой кампании, проходящей 10 или 15 лет назад, шансов не было бы никаких. Первая, вторая, третья кнопки были ничем не перебиваемы. В этот раз, если взять Instagram, добавить к нему Facebook, добавить к нему «ВКонтакте», добавить к нему «Одноклассники», добавить ко всему этому еще и TikTok, совершенно неожиданно обнаружится, что мы тоже получаем 100-150 тысяч зрителей одновременно, ведем свой стрим и получаем по эффективности не меньший результат, чем первая кнопка. Это с точки зрения технологического анализа.

С точки зрения того, какие политические силы довлеют, куда они двигаются и так далее, мне кажется, усталость от старых политических лидеров и брендов, несмотря на успех некоторых из них, продолжает нарастать. Я бы сказал, что мы находимся на пороге той ситуации, когда, возможно, на следующий год уже новые бренды начнут сносить с политического поля старые бренды. Я бы здесь особо эффективно не оценивал обновление «Справедливой России»: от слияния с блоком «За правду» они практически не выиграли в части выявления новых мощных лидеров. Они могли бы намного сильнее выглядеть в этом плане. Естественно, главным бенефициаром от того, что они и ЛДПР вели пассивную политику, стала все-таки не «Единая Россия», а КПРФ, которая взяла на себя всю протестную повестку плюс добавила немного повестки Навального и практически балансировала на пороге двухпартийной системы, но не смогла создать эту ситуацию.

Что можно сказать по поводу ДЭГ? ДЭГ эффективно в том случае, когда на него загоняют всех. В этом случае можно требовать от него большего или меньшего соответствия общей электоральной картине в округе. Когда на него загоняют сторонников одного кандидата или сторонников одной партии, нет ничего удивительного в том, что эта партия побеждает и достигает достаточно большого результата. Насчет контроля, конечно, есть вопросы. Но, когда на ДЭГ применяются те же механизмы, которые защищают наши финансовые транзакции и наши персональные данные, речь идет о достаточно серьезных инструментах. Они не позволяют совершенно спокойно и произвольно что-то фальсифицировать, подкручивать или укручивать – это невозможно сделать. Конечно, ДЭГ тоже будет развиваться. Я думаю, это будет еще одно мощное направление. Именно с проекцией на ДЭГ все остальные электронные электоральные инструменты, такие как стримы, мессенджеры и все остальное, будут давать все большую эффективность. Возможно, в конце концов все бумажные носители исчезнут вообще: цифровое пространство становится доминирующим в политике.