Все те красивые прожекты, которые в свое время рисовали Минвостокразвития и прочие, все эти программы по ускоренному освоению Дальнего Востока так и остались программами. Ничего кардинально не изменилось, и то, что не так давно премьер-министр РФ Михаил Мишустин говорил, что отток населения с Дальнего Востока прекратился и даже начинается небольшой приток, — это, так скажем, данные в рамках статистической погрешности.

Радикальных изменений на Дальнем Востоке не произошло, несмотря на все принятые программы развития, национальные проекты и прочее, они так и остались проектами. Несмотря на те деньги,  которые выделялись, серьезных изменений не произошло. Как был разрыв в плане качества жизни между центральной частью страны и Дальним Востоком, так он и сохраняется, несмотря на то что вроде бы по уровню зарплат и доходов Дальневосточный регион выглядит не так плохо. Но так получилось, что Дальний Восток сам себя не может обеспечить ни продуктами питания, ни товарами первой необходимости – все это приходится завозить, а это стоит достаточно дорого, плюс торговые накрутки, поэтому здесь цены гораздо выше и вся эта разница в зарплатах съедается разницей в ценах. Плюс сокращение строительства, ввода нового жилья, хотя сейчас какие-то отдельные подвижки есть, но пока в этой сфере радикальных перемен не происходит, люди этого не чувствуют и не чувствуют, что вообще есть забота о Дальнем Востоке. Она есть, но на уровне деклараций. Поэтому люди уезжают. Здесь и климат, и условия проживания, и отсутствие нормального уровня жизни, за исключением отдельных городов типа Хабаровска, Владивостока, где уровень цивилизации мало отличается от уровня большинства городов центральной части, но при этом высокие цены и отсутствие достаточной связи с центром в плане культуры, образования.

Раньше все-таки на Дальнем Востоке была “проточная” культура, был серьезный обмен, приезжали ученые, артисты, в вузах работали много выпускников центральных университетов, которые приносили какие-то свежие идеи. А когда этот обратный поток из центральной части прекратился (сюда мало кто едет работать, жить, развивать социальную и культурную сферы), получилась такая ситуация, что Дальний Восток живет сам по себе. А это не приводит к серьезному развитию.

Ухудшение качества жизни начинает сказываться и на развитии человеческого капитала, поскольку хорошие, серьезные специалисты отсюда уезжают в центральную часть России, потому что в зарплате не теряют, а качество жизни там лучше.

Самое главное, что нет такой программы, как была, например в достопамятный советский период. Тогда существовала серьезная программа освоения Дальнего Востока, она всячески поддерживалась, жизнь кипела (пусть даже за счет распределения и прочих способов), а сейчас ее не стало. Это ощущается людьми, они уезжают не из-за того, что здесь так страшно жить, а просто поменялось качество жизни и меняется образ жизни, это сказывается на сознании людей, особенно молодежи, которая хотела бы видеть больше перспектив для развития. Много выпускников с высокими баллами ЕГЭ уезжают в центральные вузы, вслед за ними перебираются родители и так далее.

Четыре основные зоны, куда уезжают дальневосточники, – это Москва, Санкт-Петербург, Краснодарский край и Калининград, которые достаточно серьезно отличаются по общему фону жизни, по доступу к культурным ценностям, образовательным ценностям. Там стандарт выше, люди хотят так жить. А на Дальнем Востоке ничего радикально не меняется, несмотря на наличие стольких программ по развитию региона – тот же пресловутый “Дальневосточный гектар”, о котором так много говорят. А много ли граждан его использовали? Сколько людей бросили свой гектар, потому что землю-то можно получить, а инфраструктуры там нет. И что с этой землей делать? Да, остаются наиболее стойкие, но их не так много.

Люди против такой ситуации, против такой политики по отношению к Дальнему Востоку, и они “голосуют ногами”. Отсюда и складывается такое впечатление, что Дальний Восток – это протестный пояс, что здесь нет поддержки правящей партии (она наиболее низкая относительно других регионов). Это потому, что люди хотят перемен, а здесь все застыло, перемен нет. Никто не будет ждать светлого будущего, все хотят сегодня и для себя, и для своих детей. Поэтому и нужна долгосрочная программа, которая бы серьезно рассматривала и вложения, которые нужны, и организацию этого всего. Долгое время доминировал принцип вахтового метода освоения Дальнего Востока, то есть люди будут приезжать, работать, добывать то, что нужно, а при этом зачем развивать социалку? Теперь мы видим проблемы с жильем, с медицинским обслуживанием. Да, сейчас много больниц строится, но работать-то в них некому, специалистов особо нет: приехали, посмотрели и уехали.

Нужно всерьез и надолго заниматься Дальним Востоком, а пока все на уровне разного рода национальных программ. Как мы прекрасно знаем, все эти национальные программы выполняются в лучшем случае на 50%. Программ много, а единой жесткой и целенаправленной политики по реализации этих программ нет.

Во многом не предусмотрены еще и экономические рычаги воздействия. Даже если исходить из столыпинского подхода в начале ХХ века, когда было большое переселение на Восток, то люди на пять лет освобождались от налогов, лес выдавался, земля выдавалась — освойтесь там, а потом уже платите налоги. А сейчас пока экономических условий нет. Энергия дороже, услуги дороже, ЖКХ дороже. Если бы действительно был государственный подход, чтобы эту зону сделать привлекательной, можно было бы работать с теми же налогами, то есть создать более комфортную среду для бизнеса.

Если раньше государство занималось реализацией программ и с него был жесткий спрос, то сейчас такой вариант особо не пройдет, нужна система экономически обоснованных преференций для Дальнего Востока. Разговоров много: ТОР, ТОСЭР, налоговые льготы. Да, это где-то, может быть, и есть, но это все подходит для крупных корпораций, которые платят налоги в центре страны, а работают здесь. Вот если вести продуманную экономическую политику, создавать условия, то бизнес сюда зайдет и большой, и средний, и малый. Нельзя же резать курицу, пока она яйца не снесла. Люди должны быть уверены, что правила игры меняться не будут, что, например, лет на 10 жестко установлена та же налоговая политика и прочее.  У нас получается, что, как только ипотеку сделали, тут же подскочили цены. А строить здесь особо некому, стройматериалы дорогие, многое нужно завозить. Если уж сделали первый шаг, нужно сделать еще несколько шагов вперед. Нужна достаточно жесткая система контроля, а пока все это на уровне разговоров, на уровне подписания протоколов о намерениях, которые так и остаются намерениями.

Пусть даже люди будут приезжать на 5–10 лет. А как БАМ строили? Приезжали люди, они зарабатывали, пусть жили в очень тяжелых условиях, но знали, что могут заработать на машину, например, на какие-то вещи. И люди ехали за этим.

Вот сейчас мы подводим итоги набора в вузы и видим, что очень много детей с высокими баллами ЕГЭ уезжают отсюда. Почему не сделать, например, систему поступления в вузы Дальнего Востока с минимальными баллами? Пусть все желающие поступают на бюджет, а после первой сессии останутся только те, кто будет учиться и способен учиться. Тогда сюда поедут. А дальше уже – система распределения: три — пять лет человек должен здесь отработать. Даже если 20% студентов будут оставаться с ежегодного набора, то уже как-то проблема будет решаться.

Планов громадье, цифры красивые, деньги вроде выделяются, но как-то все эти планы не завершены. Получается, что во многом эти программы работают вхолостую. А потом уже говорим о том, например, что к 2030 году Магадан станет поселком городского типа, потому что люди уедут оттуда.

Опасность исчезновения этих регионов действительно есть. Кроме жилья, нужна же и вся инфраструктура. В достаточно тяжелых дальневосточных условиях она должна быть немного другой, улучшенной, чтобы люди ехали сюда. Это все нужно выстраивать. А сейчас мы видим и на примере Магадана, а рядом с Хабаровском и Биробиджана, что оттуда люди даже рожать ездят в Хабаровск. Кто же там останется жить, если нет нормальной постоянной инфраструктуры, которая заботится о человеке создает благоприятные условия? Будет забота о людях – все будет, а иначе получим опять типа письма Германа Стерлигова (в 2011 году), когда он предлагал всю территорию Сибири и Дальнего Востока продать, получить огромные деньги, положить в банк, а за счет этого оставшаяся Россия будет жить только на проценты.

Если сейчас провести опрос в крупных городах Центральной России на тему, нужен ли России Дальний Восток, то очень многие ответят, что не нужен, потому что Дальний Восток – это паразит, дотационный регион (хотя здесь огромное количество всяких запасов). Чтобы не было такого отношения к Дальнему Востоку, будто он нахлебник, а у дальневосточников – настроений, что Москва все выкачивает из Дальнего Востока, чтобы не было этого взаимного недопонимания, политика должна быть пересмотрена.

Никто сейчас обоснованно не скажет, нужен ли Дальний Восток России.  С геополитической, геостратегической точек зрения он нужен – это восточные рубежи и выход в Азию. Но получается как собака на сене: сидим и сами толком не развиваем.

Наверное, нужно пересмотреть еще и межбюджетные федеративные отношения, чтобы те деньги, которые собираются с региона, шли на его развитие под жестким контролем центра. Экономика рушится, те кампании, которые работают на Дальнем Востоке, налоги платят в другом месте.

Нужно пересматривать правила игры и наконец определиться, нужен ли Дальний Восток и для чего. Мы знаем, что это фронтир, но он должен развиваться. Он может быть такой же мощной экономической системой со своими законами, со своими преференциями. Здесь много что можно делать и выходить на тот же азиатский рынок. А пока – вырубить лес, вывезти в Китай – и все. А сколько останется доходов от лесной промышленности? Пока не появится осознанная политика, а, самое главное, пока не появятся люди с Дальнего Востока, которые за него будут отвечать, ничего не изменится. Пока вы видим временщиков, которые только тем и занимаются, что пишут бумаги, рисуют красивые картинки, докладывают президенту. Потом вроде бы начинают приниматься какие-то решения, проходят совещания (например, Восточный экономический форум), подписываются те же протоколы о намерениях и так далее. А дальше-то что? Оказывается, например, что в экономику и развитие Дальнего Востока меньше всего идет инвестиций из КНР. Парадокс. Хотя в том же “ржавом поясе” Китая схожая экономическая ситуация — и тоже началось бегство населения. Можно же договариваться, создавать совместные программы.

В общем, здесь нужен хозяйский подход, нужно определиться, зачем России Дальний Восток (только ли как территория, которую мы никому не отдадим). Здесь запасы пресной воды, здесь огромное количество земли для сельского хозяйства, а пока Хабаровский край себя обеспечивает, например, мясом на 4%. База есть, но если этим не заниматься, то и она рухнет, о чем и говорит пример Магадана. Подход Хуснуллина о создании агломерации (два центра – Хабаровск и Владивосток) приведет к тому, что все население Дальнего Востока переберется в эти два города. А дальше – зона неосвоенная, которую можно было бы спокойно осваивать. А пока получается, что такие богатейшие территории с перспективой роста стали обузой, по мнению подавляющего большинства жителей России.

Пора пересматривать планы развития, все это понимают, но дальше каких-то прожектов дело не идет. Пока идут разговоры и происходит эта деградация, люди просто уезжают.

Мы и так уже сталкиваемся с проблемой, которую я называю “этнический сдвиг”. Осваивать Дальний Восток за счет переселенцев — мигрантов из среднеазиатских республик – тоже один из способов, но он должен быть контролируемым. А так может получиться, что коренное население Дальнего Востока уедет — и будем осваивать вахтовым методом, привлекая рабочую силу из Азии. Тогда этот край — далекий, но “нашенский” — станет краем далеким, но “нашенским” ли?