Обращает на себя внимание, что некоторые регионы, которые традиционно считаются абсолютно «электорально управляемыми», на самом деле таковыми можно назвать с некоторой натяжкой.

Ну вот смотрите: наивысшие показатели «управляемости» – в республиках с крайне слабо развитой политической конкуренцией, низкими стартовыми показателями оппозиции и зачаточной стадией формирования гражданского общества (это Чечня и Крым).

Но, помимо них, в топе также Дагестан и Ингушетия, где и оппозиция есть, и гражданское общество. Только в этих республиках, как видим, политические и общественные лидеры по каким-то причинам неспособны канализировать социум для противодействия фальсификациям на выборах.

В зоне максимальной «управляемости» закрепились Краснодарский и Ставропольский края, а также Ростовская область, и это крайне печально. Регионы большие, с богатым медиаполем, наличием ярких общественных лидеров. Но, как и в случае с Дагестаном, пассионарность отдельных личностей не конвертируется в наличие мощной, популярной в обществе и, главное, эффективной оппозиции.

В целом же юг России производит удручающее впечатление. Все субъекты – в первой трети рейтинга. Наилучшие позиции – у Волгоградской области: она 38-я.

Это значит, что ситуация практически на всех южных территориях с некоторыми поправками одинакова. Сбросить ярмо «управляемости», ворвавшись в число регионов с высококонкурентной политикой, потеснив субъекты Сибири или Дальнего Востока, уже нереально.