В прошлом году и в этом сошлись сразу несколько процессов, которые, с одной стороны, сделали для людей высказывания чиновников «видимыми», а с другой – обострили реакцию на них.

Процесс первый – развитие технологий. Люди научились пользоваться смартфонами и видеозаписью везде и всюду, площадки вроде YouTube развились до состояния, когда ими пользуется огромная доля населения, социальные сети – до уровня, когда благодаря огромной аудитории любая информация распространяется как пожар. Раньше чиновник мог говорить все то же самое, но это не попадало в Сеть и не разлеталось с такой огромной скоростью.

Второй процесс – эволюция чиновничьего класса. В 2000-х, когда был взят курс на назначаемых губернаторов, за ними на госслужбу потянулись люди, не имевшие опыта избирательных кампаний, работы в непосредственном контакте с избирателями. В 2010-х годах этот тренд еще больше усилился в связи с модой на молодых технократов. Их основной минус – то, что они совершенно не понимают избирателей, не умеют с ними говорить, не осознают, как их слова могут быть истолкованы людьми. Отсутствие школы избирательных кампаний оставляет огромный пробел в модели поведения в кризисной ситуации. Технократы не понимают, что делать, когда они «облажались». В итоге либо начинают неуместно извиняться, либо встают в позу обиженного, либо просто пытаются отмолчаться – делают все это невпопад.

Третий процесс – обостренное восприятие происходящего после повышения пенсионного возраста. Его главное следствие – глубочайшее разочарование избирателей в социальном характере государства и в намерении политического класса и бюрократии этот характер сохранить. Разочарование – сильное чувство. Оно, во-первых, требует постоянной подпитки и подтверждения. Поэтому люди почти целенаправленно ищут новые примеры «неправильного» поведения чиновников. Во-вторых, каждый такой пример вызывает сильную эмоциональную реакцию.

Наконец, четвертый процесс, также спровоцированный пенсионной реформой, – постепенное возвращение публичной репутации. Институт публичной репутации работает только тогда, когда у действий и высказываний публичных лиц есть последствия, поэтому в 2000-х и в начале 2010-х годов он практически умер. Люди не видели последствий от решений, не было серьезных провалов, разочарований, поэтому можно было и не вспоминать, кто и что когда-то говорил и делал. Пенсионная реформа в числе прочего заставила немалую часть общества осознать, что оно само, общество, несет ответственность за произошедшее, так как либо само же и выбирало людей, проголосовавших за реформу, либо, наоборот, игнорировало их поведение. Это травматический опыт, у многих он прошел в неосознанном виде, но последствия у него есть. Теперь граждане стали чуть более внимательно относиться к публичным позициям, заявлениям и действиям.

Все эти четыре процесса в совокупности дают, с одной стороны, резкий рост непродуманных заявлений со стороны чиновников, с другой – значительно более сильную и массовую реакцию на них.