Чтобы найти системность в назначении новых губернаторов, прежде всего, нужно обратить внимание на то, что это третья волна таких больших масштабных ротаций губернаторского корпуса. Первая Медведевская. Вторая это 2012-й, накануне, собственно, первых губернаторских выборов. В 2012 году поменяли 19 высших должностных лиц.

Сейчас, если вести речь о 2017-м в целом, это 20. Побит рекорд 2012-го, а 2017 год еще не завершен. И еще есть время. Девять высших должностных лиц отставки, и, соответственно, выборы либо как в Адыгее, назначение, собственно, процедура наделения полномочиями 10 сентября. И 11 мы имеем в настоящий момент. Вот эта третья волна, безусловно, является продолжением первых двух в какой-то степени, потому что фактически все три волны направлены на обновление губернаторского корпуса. Каждая из этих волн имела свои причины и свои следствия.

И в то же самое время они достаточно логично продолжают друг друга. И если мы рассматриваем изменения в губернаторском корпусе в контексте этих трех волн, то мы можем констатировать, что с каждым разом процесс становится все более технологичным. То есть все-таки не десакрализация губернаторской позиции, а технологизация процесса ротации губернаторских кадров. Я бы на это сделал акцент.

То есть, если, собственно, Дмитрий Анатольевич убирал тех людей, которые являлись, действительно, очень сакральными фигурами. То, в настоящий момент последние 11 ротаций, окончательно, по сути, завершают этот процесс, связанный с тем, что теперь решения являются технологией. Единой технологией фактически. Они не связаны, существенно в меньшей степени связаны с какими-то местными, локальными интересами. А подчинены единой федеральной повестке.

Кстати, обращаю внимание на то, что во всех назначениях есть одна общая деталь. Это не только молодость. Кстати, молодость присутствует. Два назначения – это назначение более старших. Это Приморский край и Псковская область, назначенцы старше на несколько лет своих предшественников. Но если мы берем в целом 20 ротаций 2017 года, общая разница среднего возраста составляет 16 лет. То есть средний новый губернатор на 16 лет моложе предшественника, и это с учетом Васильева и Усса. И если мы берем последних 11, то здесь 10 лет. Но, 10 лет — это совершенно другое поколение управленцев, и это тоже достаточно важный момент.

Поэтому молодость присутствует, безусловно, молодежный формат здесь имеет превалирующую роль. Но помимо этой молодежности, что еще объединяет данные ротации? То, что значительно усилились переходы и по вертикали сверху вниз, и по горизонтали. То есть не местные выращенные кадры, которые, собственно, есть, тем не менее, я хотел бы обратить внимание на эти движения внутри элитные, они очень важны, потому что фактически они создают единый массив элит, которого у нас, по сути, не было до настоящего времени. Сейчас он на наших глазах формируется.

И, наконец, последнее. Если обратить внимание не на фигуры, которые пришли и которые ушли, а на регионы, в которых происходит ротация. То можно констатировать, что, конечно, все эти регионы, действительно, проблемные, с одной стороны. Но, с другой стороны, среди этих 11 последних ротаций семь ключевых регионов на своей территории. Это три ключевых сибирских региона – Красноярский край, Новосибирская область, Омская область, это, по сути, вся Сибирь. Это ключевой регион Дальнего Востока, – Приморский край. Это очень важный регион, ключевой регион Северного Кавказа. И это два ключевых региона Приволжья.

Безусловно, это есть некая, достаточно серьезная закономерность. Ключевые регионы с большой электоральной массой и достаточно серьезными позициями. Смена здесь первых лиц — это, конечно, очень серьезный шаг, как предвыборный, так и поствыборный в стратегировании на последующий период.

Материал подготовлен на основе выступления автора на заседании Экспертного клуба «Регион».