Думские выборы 2016 года прошли в новой и достаточно сложной для властей социально-экономической и общественно-политической ситуации. Впервые с 1995 г. они сопровождались ухудшением социально-экономического положения в стране. Причем если отдельные финансовые и экономические показатели демонстрировали перед выборами позитивную динамику, то об улучшении социального самочувствия населения говорить не приходилось: денежные доходы населения продолжали падение. Социальная сфера и экономика создавали опасные угрозы для политической системы, а также неизбежно влияли на предвыборную повестку и могли привести к заметному росту протестных настроений.

Дополнительную сложность прошедшей кампании создавало проведение большого числа параллельных кампаний в регионах и муниципалитетах. В 2011 г. думские выборы тоже совпадали с большим числом кампаний по выборам в региональные законодательные собрания. В этот раз таких кампаний оказалось 39: почти половина страны одновременно выбирала федеральный и региональный парламент, а это неизбежно влияло на организацию выборов, требовало от партий хорошо продуманной «сшивки» выборов разных уровней. В отличие от выборов 2011 г., в этом году в ряде регионов прошли одновременные прямые выборы губернаторов, хотя их было немного (семь кампаний).

При этом  ставка руководства страны и, в частности, внутриполитического блока президентской администрации на формирование конкурентной политической среды создавала на выборах естественную неопределенность: вряд ли кто-то мог с точностью предсказать общий исход выборов по партийным спискам и в одномандатных округах. Диапазон возможного исхода выборов был более или менее понятным, но вместе с тем довольно широким. Только сами выборы 18 сентября дали ответы на вопросы о том, кого поддерживает российский избиратель и как изменились его предпочтения после федерального электорального цикла 2011-2012 гг.

Интриги кампании: разрешение

Одной из главных интриг выборов было голосование за «Единую Россию». Крайне трудно было предсказать, произойдет снижение или рост поддержки правящей партии. С одной стороны, патриотический подъем последних лет и высочайший уровень поддержки В.Путина, с которым четко ассоциировала себя «Единая Россия» во время кампании, способствовали притоку электората к партии. С другой — трудности в социально-экономической сфере не могли не вызвать разочарование части избирателей. Патриотическая и социальная повестка впервые продемонстрировали разнонаправленные тенденции, и оппоненты власти имели немало поводов для критики социально-экономической ситуации.

Итоговый баланс определили выборы, и он оказался позитивным для «Единой России», одновременно продемонстрировав важность и адекватность решений, которые были приняты руководством страны в межвыборный период. Одновременно он подчеркнул и доверие общества антикризисной политике российского руководства. В противном случае голоса стали бы уходить партиям, заявляющим о своем патриотизме и поддержке В.Путина, но при этом критикующим правительство.

Прогнозы результатов «Единой России» колебались в широком диапазоне – от 36 до 54%. Прогноз АПЭК (51-54%), сделанный в начале кампании, оказался одним из наиболее редких и наиболее точных – даже более точным, чем данные exit polls ведущих социологических центров. Оценка АПЭК падения рейтинга «Единой России» в июле-августе как ситуативного и несущественного, не способного повлиять на благоприятный для «Единой России» исход выборов, также была далеко не консенсусной, но оказалась верной. АПЭК предсказало рост рейтинга партии на финальном этапе кампании после заявлений Владимира Путина в ее поддержку, и это произошло.

«Единая Россия» улучшила результат по партийным спискам, получив 54,3% голосов, что выше результата 2011 г., а также символического барьера в 50%. Это позволило партии получить 140 мест по партийному списку. Максимальный результат по списку, достигнутый партией в 2007 г., набрать было уже невозможно — он остался в прошлом.

Но главным успехом «Единой России» стало голосование за ее кандидатов в одномандатных округах, одержавших победу в 203 случаях. Именно оно способствовало общему успеху партии – возвращению «Единой Россией» конституционного большинства с завоеванием 343 депутатских мандатов. Несмотря на далеко не самые благоприятные условия выборов, партия укрепила позиции в российском парламенте, способствуя формированию в нем устойчивого и консолидированного пропрезидентского большинства.

«Единая Россия» не просто усилила свои позиции в Государственной Думе, но и существенно изменила свое политическое лицо, придя к победе в обновленном составе. Этому процессу способствовало введение смешанной системы, позволившее отобрать и мобилизовать лучшие силы «Единой России»: как опытных политиков, уже известных на федеральном уровне, так и перспективных новичков. В думской фракции «Единой России» стало больше представителей регионов, понимающих местные проблемы, больше активных общественников, включая выходцев из ОНФ (таких как Н.Николаев, Л.Духанина, Н.Костенко, Д.Морозов) и региональных общественных палат. В то же время последовательно снижалось представительство крупного бизнеса, соответствуя заявленному курсу на «деолигархизацию» парламента и на приход в него людей, стремящихся решать общественные проблемы, а не личные или корпоративные вопросы.

Выборы в округах сыграли важнейшую роль не только в обновлении депутатской фракции «Единой России», но и в повышении качества работы партии с гражданами. Большинство кандидатов активно работало на территории, занималось решением актуальных проблем, волнующих избирателей, что поднимало уровень доверия как к личностям кандидатов «Единой России», так и к самой партии. Разворот партии к региональной и муниципальной повестке помог смягчить негативные последствия финансово-экономического кризиса в политической сфере и нейтрализовать обвинения оппонентов. Каждый шаг каждого успешного кандидата в его общественной деятельности на территории способствовал консолидации общества вокруг партии и сохранению ее электоральной поддержки. Если же эта поддержка где-то снижалась (в том числе с падением явки), то ее качество, напротив, росло, поскольку партия обретала не номинальных, а реально заинтересованных сторонников.

В целом выборы продемонстрировали значительный консерватизм российских избирателей, отсутствие у них склонности менять свои предпочтения и голосовать за партии, не прошедшие проверки временем. Характерно в этом смысле ослабление «Справедливой России», как наиболее «новой» из партий парламентской четверки.

Наиболее опытные оппозиционные игроки, КПРФ и ЛДПР, смогли продемонстрировать относительную устойчивость общественной поддержки. С одной стороны, этим партиям помогло их включение в «крымский консенсус», поддержка внешней политики В.Путина. Поэтому их программа не входила в противоречие с программой «Единой России», которое без особого успеха пытались подчеркнуть некоторые другие партии. С другой стороны, востребованность идей и относительная популярность лидеров помогли КПРФ и ЛДПР стать, а вернее — остаться первыми среди оппозиционных партий. Конечно, эти партии не могли не продемонстрировать свойственный для них популизм и определенный радикализм инициатив, привлекательный для части избирателей. Коммунисты продолжали эксплуатировать ностальгию по советскому прошлому, а ЛДПР – образ своего лидера. Все это работало на воспроизводство их сложившегося электората и помогло пройти в парламент с неплохими, но вовсе не блестящими результатами.

Интригой кампании до подведения итогов голосования оставался вопрос о том, кто же займет второе место: КПРФ или ЛДПР. Фактически коммунисты и ЛДПР получили одинаковый результат, разделив второе-третье место между собой (КПРФ все-таки сумела немного опередить ЛДПР, набрав 13,45% против 13,2% у ЛДПР). Но для КПРФ такой результат стал неудачей: поддержка партии существенно упала, и далеко не в первую очередь это объясняется перетоком голосов к «Коммунистам России». КПРФ явно стала терять устойчивость позиций. Напротив, ЛДПР продемонстрировала заметно большую устойчивость, улучшив процентные показатели (но все же, как и все партии, потеряв голоса в абсолютных числах). В результате партии провели по спискам почти равное число кандидатов: 35 — КПРФ и 34 — ЛДПР.

Интрига, связанная с прохождением в парламент «Справедливой России», разрешилась еще на старте кампании. Было очевидно, что она преодолеет 5-процентный барьер, но с высокой степенью вероятности ухудшит результат по сравнению с выборами 2011 года. В отличие от КПРФ и ЛДПР, у «Справедливой России» не сложилось устойчивого ядерного электората, имеющего четкие взгляды и убеждения. Поэтому электоральный рейтинг партии на прошедших выборах формировался с большим трудом. Ситуативно, как это уже случилось в 2011 г., «Справедливая Россия» могла оттянуть часть голосов у «Единой России», поддерживая президента, но демонстрируя резкое несогласие с правительством и его руководителем. Полученные эсерами 6,2% голосов (и всего 16 мандатов по списку) – это неприятный сигнал для элиты партии. Возможно, на такой результат повлияло и снижение жесткости в кампании «Справедливой России». Впрочем, совсем не очевидно, что возвращение к сценарию агрессивной кампании могло помочь этой партии набрать голоса в условиях нынешней кампании.

В целом же думские выборы привели к воспроизводству сложившейся парламентской «квадриги», одновременно переформатировав партийную систему. С количественной точки зрения это переформатирование привело к укреплению позиций «Единой России», одновременно с этим – к ослаблению «Справедливой России» (которую прежде нередко воспринимали в роли «запасной» партии власти) и к подтверждению позиций старыми парламентскими партиями – КПРФ и ЛДПР. Но оппозиционные партии не смогли продемонстрировать наличие у них достаточно числа конкурентоспособных кандидатов в округах, что привело к сокращению численности их думских фракций. Перспектива традиционного главного оппонента власти, КПРФ, также поставлена под вопрос в связи со снижением уровня ее общественной поддержки. Таким образом, партийная система России продолжает эволюционировать, и выборы 18 сентября обозначили наиболее вероятные пути ее эволюции.

Интрига, связанная с расширением числа парламентских партий, разрешилась предсказуемо. Если не считать две победы кандидатов от непарламентских партий («Родины» и «Гражданской платформы») в одномандатных округах, то в остальном малые партии не сумели продемонстрировать конкурентоспособность в сравнении с более опытными игроками. Условная борьба за преодоление 3-процентного барьера, позволяющего партии получить государственное финансирование, тоже завершилась неудачей. «Яблоко», единственная партия, преодолевшая этот барьер в 2011 г., лишилось такой возможности и даже уступило пятое место «Коммунистам России». Тем самым разрыв между парламентскими и непарламентскими партиями сохранился и даже углубился.

Одной из причин для формирования такого разрыва стала успешная кампания «Единой России», продемонстрировавшей способность к внутреннему обновлению. В этих условиях существующий в обществе запрос на новые лица в политике был удовлетворен не новыми партиями, а правящей партией, и это способствовало закреплению ее позиций. Не случайно другие парламентские партии, не вписавшиеся в этот запрос и не сумевшие его удовлетворить, боролись скорее за сохранение статус-кво в парламенте.

Другой причиной стало отсутствие у непарламентских партий ясной и очевидной повестки, которая была бы востребована массовым избирателем. Несмотря на то, что на выборах был представлен практически весь возможный партийно-политический спектр, избиратели не продемонстрировали интереса к тем партиям, с которыми они не связывали решение текущих проблем, не видя за ними ни сильных лидеров, ни способностей к реализации декларируемых ими программ.

Одной из характерных, но далеко не новых особенностей прошедших выборов стала фрагментация на либеральном фланге, сочетавшаяся с явными признаками кризиса в этой части политического спектра. Борьба «Яблока» и ПАРНАСа за право именовать себя «единственной правильной» оппозицией закончилась бессмысленной ничьей. Обе партии получили низкие результаты и не смогли набрать 3% голосов даже в сумме. При этом «Яблоко» делало ставку на привычный характер своего партийного бренда, но, в отличие от КПРФ и ЛДПР, давно уже не присутствуя в Государственной Думе, эта партия не смогла убедить даже оппозиционных избирателей в том, что она там была бы способна что-то изменить. Широко продвигавшийся как новый и сильный, список этой партии на самом деле вызвал интерес только в устойчивом, но небольшом в масштабах страны круге сторонников Г.Явлинского. Сработал не новый список, а старый, но активно продвигаемый в медиа-сфере бренд, но его популярность оказалась очень низкой.

Другие игроки на условно либеральном поле, напротив, пытались приспособиться к меняющимся общественным настроениям, но им все равно не хватило поддержки. Так, ПАРНАС начал сдвигаться в сторону от либеральной идеологии с приходом В.Мальцева, заняв отчетливо антипутинскую позицию и начав заигрывать с агрессивным национализмом. Но ни то, ни другое не оказалось востребованным в обществе, что и привело к крайне слабым результатам. «Партия Роста», ориентированная на интересы малого и среднего бизнеса, предложила не классическую либеральную, а дирижистскую программу. И снова малочисленность целевой аудитории не позволила ей добиться успеха, хотя поначалу она виделась едва ли не главным «открытием» выборов этого года. При этом «Гражданская платформа» утратила либеральный имидж, но не приобрела нового, хотя пыталась демонстрировать оппозиционность и противоречия с правительством. «Гражданскую силу», которую номинально причисляют к либеральному флангу, избиратели, судя по всему, вообще не заметили.

В условиях роста патриотических настроений не меньший интерес представляла ситуация на другом политическом фланге. Неудачной оказалась попытка партии «Родина», заявляя о своей полной поддержке В.Путина, разыграть патриотическую карту и сделать ставку только на нее. Еще слабее выступили «Патриоты России», хотя они, казалось бы, являются опытным политическим игроком, непрерывно участвуя в думских выборах. Российская партия пенсионеров за справедливость, оказавшаяся во внутреннем кризисе еще на старте кампании, не сумела преодолеть трудности, но за счет «пенсионерского» бренда сумела приблизиться к 2-процентной отметке, конкурируя на этой отметке с «Яблоком».

В целом же ситуация с малыми партиями показала, что российский избиратель более ответственен, чем ожидалось, серьезно подходит к голосованию, не реагирует на партийные этикетки, агрессивную кампанию и громкие лозунги. Также избиратель не стал поддерживать партии, ориентированные на узкие целевые аудитории (пенсионеры, «зеленые»-экологисты). К этим и другим аудиториям обращались и крупнейшие партии, и они вызвали больше доверия избирателей. Все это свидетельствует о растущей с каждыми новыми выборами зрелости российского избирателя.

Политическая реформа: условие и «рамка» выборов

Важнейшей тенденцией выборов 18 сентября стало усиление и качественное улучшение прямой коммуникации партий с избирателями. На этом поле «Единая Россия» одержала явную победу, предопределившую ее общий успех. Отказ от выборов в одномандатных округах прежде способствовал «закрытию» партий от общества, что имело очевидные негативные последствия. В «Единой России» после мощной победы в 2007 г. возникли негативные тенденции, выразившиеся в росте влияния партийной бюрократии, сращивании партии с бизнесом. Отсутствие адекватной коммуникации между депутатами и обществом сказалось на общественных настроениях в 2011 г., приведя к росту оппозиционности и уличным протестам.

Ответом Кремля и «Единой России» на вызовы 2011 г. и накопившиеся проблемы стала масштабная политическая реформа, начавшаяся в 2012 г. и приведшая к успеху выборов 18 сентября.

Во-первых, Кремль инициировал переход к прямым губернаторским выборам, ставшим с 2012 г. устойчивой и успешно развивающейся практикой. Эти выборы способствовали улучшению коммуникации между региональными руководителями и обществом, недостаток которой негативно сказался на итогах предыдущих федеральных выборов. Также губернаторские выборы способствовали формированию в регионах конкурентного поля, поскольку в них, как правило, участвовали все партии парламентской оппозиции, а также некоторые малые партии. Не случайно многие кандидаты в одномандатных округах, например, из числа коммунистов, приняли до того участие в губернаторских выборах, ставших для них своеобразной «пробой сил». При этом прямые губернаторские выборы способствовали и росту доверия общества к власти, что привело к почти повсеместным победам действующих руководителей регионов, обозначив тренд, который в конечном итоге выразился и в успехе «Единой России» в рамках последней федеральной кампании.

Во-вторых, партийная реформа привела к резкому росту числа партий в стране, но дело не в самом их количестве. Достигнута естественная самонастройка партийной системы: получив возможности для регистрации, различные общественно-политические группы, став партиями, продемонстрировали и то, насколько они дееспособны и востребованы обществом. Для этого они имели немало возможностей, участвуя в многочисленных кампаниях по выборам региональных законодательных собраний, органов местного самоуправления, где широко использовались выборы по партийным спискам. Наиболее успешные участники местных кампаний смогли пополнить так называемую парламентскую квоту, и это привело к формированию итогового списка из 14 партий, участвовавших в думских выборах. Но этот список оказался гораздо меньше числа партий, имеющих право на участие в выборах (всего их – 74), а из 14 партий, принявших участие в думской кампании, парламентский статус приобрели только прежние игроки. И дело здесь вовсе не в дискриминации, а именно в естественном отборе партий. Примечательно, что ни одна из партий, не входящих в парламентскую квоту, не смогла собрать подписи для участия в думских выборах. Ни одна из новых партий не смогла доказать свой общенациональный статус путем преодоления заградительного барьера. Тем самым самонастройка партийной системы продолжилась, но вовсе не закрыла возможности для малых партий, которые могут продолжить партийное строительство на местном уровне в ближайшие годы.

В-третьих, возвращение смешанной системы на думских выборах стало еще одним важнейшим способом формирования прямой коммуникации между властью и обществом. Эти выборы открыли новые возможности для представителей регионов, общественных активистов. В определенном смысле они связали победителей выборов обязательствами перед электоратом, которые теперь нужно будет выполнять для успешного переизбрания. Поэтому смешанная система не только создала новую политическую и коммуникативную среду перед выборами, но и заложила ее основы на среднесрочную перспективу.

В-четвертых, качественно изменилась работа системы избирательных комиссий, к которой на прошлых выборах возникли большие (хотя и не всегда обоснованные) претензии. Приход Э.Памфиловой к руководству ЦИК был не просто кадровой заменой. С этим решением система избирательных комиссий начала активную и заметную всему обществу работу над обеспечением прозрачности и конкурентности электорального процесса. В ходе думской кампании ЦИК не раз демонстрировал жесткость и принципиальность своей позиции, расследуя нарушения в регионах, оказывая воздействие на некоторых губернаторов, настаивая на регистрации оппозиционных партий на региональных выборах. Пожалуй, никогда прежде ЦИК не был столь активен в публичной сфере и столь последователен в проведении политики честных выборов, и это привело к значительному оздоровлению ситуации.

Таким образом, политика прямой коммуникации, проводимая Кремлем, Центризбиркомом, самими партиями и многочисленными кандидатами, сформировала качественно новую предвыборную ситуацию. В частности, она буквально заставила участников выборов искать свою повестку и предлагать ее избирателям, активно выходить «в поле» и работать с потенциальным электоратом. Стал исчезать водораздел между политическими партиями и общественными организациями: многие общественники увидели для себя возможности в думской кампании. Это мотивировало и активистов ОНФ (которые, кстати, были не только в рядах «Единой России»), и разнообразные социальные НКО, развитию которых уделяет приоритетное внимание Кремль.

Прямая коммуникация партий и общества: новый тренд

В целом кампанию-2016 можно смело назвать кампанией диалога и прямой коммуникации партий и кандидатов с гражданами. Главным стимулом для такой кампании стали, разумеется, выборы в одномандатных округах. В повестке кампании большую роль сыграли встречи кандидатов с избирателями и другие интерактивные форматы. Большую популярность приобрели агитационные кубы, ставшие повсеместным явлением в крупных городах и использовавшиеся практически всеми серьезными кандидатами. Многие кандидаты также активно работали над привлечением избирателей через социальные сети, создавали собственные веб-сайты, вели аккаунты в социальных сетях. Немаловажную, хотя и явно не первостепенную роль в публичной кампании сыграли дебаты: их эффективность оказалась в целом невысокой из-за небольшого интереса избирателей к их просмотру. В то же время прямое общение кандидата с избирателями было очень востребованным и, пожалуй, более важным, чем распространение агитационно-пропагандистских материалов, прямая реклама в электронных СМИ и иные традиционные методы. Во многих регионах и округах все это стало лишь фоновым фактором, создавая «эффект присутствия» кандидата, но не оказывая большого влияния на мобилизацию.

В конечном итоге совокупные усилия в публичной сфере федеральных партийных лидеров, кандидатов в регионах и округах, местного актива оказали принципиальное влияние на распределение голосов.

Эффективность «Единой России» в этом процессе была выше. Эту эффективность обусловило отнюдь не масштабное финансирование кампании: во многих округах оппоненты обладали более существенными финансовыми ресурсами. «Единая Россия» совершила первый шаг в своем диалоге с избирателями, организовав беспрецедентные в своей истории праймериз, в процессе которых не только проводился конкурентный отбор кандидатов, но и отрабатывались практики их коммуникации с электоратом. Непосредственно на выборах «Единая Россия» сделала сознательную ставку на прямой диалог с избирателем — вместо привычных методов массированной агитации с широчайшим распространением АПМ и телевизионной рекламой.

Это даже вызывало вопросы по поводу того, где и как ведется кампания «Единой России», которая казалась малозаметной. На самом деле кампания проходила в формате ежедневных встреч кандидатов с избирателями, постоянных поездок по районам, работы общественных приемных. Это позволило «Единой России» эффектно и эффективно задействовать местную повестку. Кроме того, поскольку партия сделала ставку на обновление, одно только повышение узнаваемости кандидатов составляло проблему на начальном этапе кампании, и эта проблема была успешно решена.

Остальные партии заметно отстали от «Единой России» именно по причине того, что их прямая коммуникация с избирателями была менее эффективной либо вовсе отсутствовала. При этом нельзя сказать, что их кампании были малозаметными. Но большинство партий сделало ставку именно на традиционные формы агитации. В нынешней кампании этого было явно недостаточно.

ЛДПР делала ставку на личность своего лидера и на федеральный уровень кампании. Нельзя сказать, что В.Жириновский активно общался с избирателями и ездил по регионам. Сама же партия не обладает сильными и известными лидерами на местах. Однако случай В.Жириновского и ЛДПР уникален, и ее относительный успех был обусловлен (притом уже не в первый раз) агрессией электорального послания и тем, что ее лидер воспринимается ее сторонниками как близкий к народу, «свой» политик; для доказательства этого ему даже не нужно проводить встречи с избирателями. В кампании-2016 усилия В.Жириновского были подкреплены работой многих кандидатов ЛДПР в округах, которая стала приобретать более системный характер, чем раньше.

Другие парламентские партии таким уникальным ресурсом не обладают, а крайне нужные им по этой причине методы прямой коммуникации с избирателями были использованы ими не столь успешно, как у «Единой России». КПРФ сделала ожидаемую ставку на традиционное электоральное послание («10 тезисов Зюганова»), на своих проверенных опытных политиков в регионах, среди которых немало известных фигур, всегда готовых и умеющих работать с избирателями, и на традиционную агитационную сеть и методы «от двери к двери». Как выяснилось, этими ресурсами партия обладает теперь далеко не повсеместно, и обеспечить проведение одинаково интенсивной кампании «мобилизационного» типа в финале КПРФ не смогла. Это обернулось недобором голосов.

«Справедливая Россия» с точки зрения формата коммуникации с избирателями напоминала КПРФ, но с более слабыми позициями. Ее старые и опытные региональные лидеры вновь сыграли важнейшую роль в мобилизации избирателей, но их у партии слишком мало. С другой стороны, «Справедливая Россия», в отличие от КПРФ, стремилась обновить свои списки. Однако метод их обновления оказался совершенно другим, чем у «Единой России». В партийные списки «Справедливой России» привлекались спонсоры, представители различных групп влияния, но мало кто из новых игроков был готов к ведению эффективной публичной кампании; многие просто рассчитывали, что проходное место приведет их к заветному депутатскому мандату. Во многих регионах и округах партия вообще никак себя не проявила. Это и привело к закономерно слабому результату.

Активность непарламентских партий в публичной сфере тоже заметно различалась. Партии, обеспеченные значительными ресурсами и имеющие узнаваемых лидеров, такие как «Яблоко», «Партия Роста» и ПАРНАС, сделали ставку на «обработку» городской аудитории. Они использовали широкий спектр агитационных технологий, включая и прямую коммуникацию с избирателями, без которой трудно себе представить партию, претендующую на звание «демократической». Однако, во-первых, эта коммуникация ограничивалась по преимуществу Москвой, Санкт-Петербургом и Екатеринбургом. Во-вторых, повестка этих партий имела слишком узкую аудиторию. Тем не менее, следует отметить в целом неплохую коммуникационную стратегию «Яблока», позволившую этой партии получить немало голосов в двух столичных центрах. 

Лишь точечные попытки ведения полноценной публичной кампании предпринимали «Родина» и «Патриоты России». В конечном итоге это и позволило им набрать неплохие процентные показатели в некоторых регионах. В то же время немалый объем выпущенной ими агитационной продукции так и остался невостребованным. Это относится и к «пенсионерам», получившим голоса только за счет партийного бренда, ориентированного на определенную адресную аудиторию. Наконец, партии, которые по сути и не вели публичной кампании, закономерно получили самые низкие результаты («Гражданская платформа», «Зеленые», «Гражданская сила»).

Нишевая конкуренция: подтверждение структуры партийного поля

В целом прошедшие выборы подтвердили нишевый характер конкуренции и сложившуюся структуру партийного поля. Ведущие позиции в этой системе занимает пропрезидентская центристская партия – «Единая Россия». Кроме того, сохраняются относительно небольшие идеологически окрашенные ниши – левая, национально-патриотическая, либеральная. Вне этой структуры из партий, участвовавших в думской кампании, — только «Зеленые».

В каждой нише развивается своя конкурентная борьба, напоминающая внутривидовую. В то же время, чувствуя неуверенность позиций, многие партии мимикрировали, пытались заходить на поля других партий в попытках расширить свою электоральную базу. Особенно заметной стала нишевая конкуренция (равно как и мимикрия) в либеральной части политического спектра, что связано как с низкой популярностью классических либеральных идей в России, так и с борьбой между различными амбициозными лидерами. В итоге, например, во многих округах противостояли друг другу кандидаты «Яблока» и ПАРНАСа. При этом «Яблоко» как старый партийный бренд продемонстрировало и наибольшую (хотя весьма условную) устойчивость своего электората. Попытки других игроков привлечь к себе внимание оказались неуспешными, о чем свидетельствовали провалы «Партии Роста», много говорившей об экономической свободе, и ПАРНАСа, обещавшего «перезагрузку системы». Попытка «Гражданской платформы» разыграть оппозиционную карту была крайне слабой и осталась просто незамеченной избирателями.

Заметным трендом стало усиление конкуренции в левой нише, где КПРФ уступила немало голосов «Коммунистам России». Этот тренд отражает вовсе не «ошибку» избирателей, перепутавших две партии, а ослабление КПРФ, которая теряет доверие своего электората. В результате в поисках новой коммунистической партии, более динамичной и более агрессивной, часть избирателей и делает выбор в пользу «Коммунистов России» — очевидного спойлера. Кроме того, часть голосов прокоммунистического электората могли привлечь на свою сторону «Российская партия пенсионеров за справедливость» и, возможно, «Родина» и «Патриоты России». Но яркими участниками прошедшей кампании эти три партии все-таки не стали.

В патриотической нише прочно утвердилась ЛДПР, оказавшаяся наиболее успешной партией парламентской оппозиции с точки зрения мобилизации электората. «Родина» не смогла составить конкуренцию партии В.Жириновского и отобрать у нее часть голосов. Еще более слабой оказалась кампания «Патриотов России».

Ситуация в наиболее крупной нише, которую занимает «Единая Россия», представляет особый интерес. В условиях «крымского консенсуса» стало складываться ощущение, что границы между партиями начинают размываться. Это, в свою очередь, могло угрожать «Единой России» потерей голосов, особенно в пользу таких партий, как «Справедливая Россия», «Родина», возможно также – КПРФ и ЛДПР. Однако этого не случилось, и «Единая Россия», напротив, упрочила свои позиции, тогда как другие партии остались в своих узких нишах. Это объясняется тем, что только «Единую Россию» избиратель воспринимал в качестве действительно президентской партии.

Происходившее в последние годы структурирование партийного поля при явном доминировании «Единой России» серьезно повлияло на содержание и стилистику прошедших выборов. Многие комментаторы посчитали эти выборы «скучными». Действительно, они проходили в весьма спокойном режиме и ситуации, когда позиции партий по многим вопросам совпадали (причем не только в отношении внешней политики, но и актуальных социально-экономических проблем, хотя решения по ним предлагались разные).

В сущности конкуренты «Единой России» мало что могли ей противопоставить, а соперники парламентских партий мало чем могли доказать избирателям, что они будут лучше представлять их интересы, чем нынешняя четверка. Сложная социально-экономическая повестка теоретически могла бы стать полем для жарких баталий, но оппонентам «Единой России» явно не хватало убедительности и комплексности в их программах. Хотя попытки заявить некую альтернативу были со стороны КПРФ, «Справедливой России», «Яблока», «Партии Роста», ПАРНАСа. В то же время резкость и агрессивность стали уделом маргинальных игроков, которые тоже не сумели заинтересовать массового избирателя, а многих даже отпугнули. Ярким примером здесь стало вовлечение в кампанию ПАРНАСа В.Мальцева, вызвавшее жаркие дискуссии в рядах несистемной оппозиции. Антипутинская риторика В.Мальцева была слишком надуманной и неуместной, и ПАРНАСу она ничем не помогла, о чем свидетельствовал его провал на выборах.

В результате стилистика кампании способствовала стабилизации сложившейся политической системы. Маргинальные оппозиционные радикалы остались за бортом кампании. Поддержку избирателей получили партии, составляющие основу системы, с которыми россияне по-прежнему продолжают связывать свои надежды. Фактор кризиса даже упрочил поддержку «Единой России» как единственной партии, способной подкрепить свои заявления реальными действиями и при этом честно признающей наличие проблем.

Конкурентные сценарии

Уровень конкуренции между партиями в регионах при этом существенно различался. Нельзя сказать, что деление регионов на более или менее конкурентные резко отличалось от того, что было типично для прошлых думских кампаний. Однако на эти отличия заметно влиял ход кампаний в одномандатных округах, где формировались уникальные конфигурации сил.

«Единая Россия» подтвердила сильные позиции в большинстве национальных республик, прежде всего на Северном Кавказе, в Мордовии, Туве. В этих регионах конкурентное поле ограничено консолидированным голосованием и традиционно небольшими нишами оппозиционных партий, что ведет к полному превосходству правящей партии. Ожидаемым было и полное доминирование «Единой России» в таких регионах, как Кемеровская, Тюменская области, Ямало-Ненецкий АО. В то же время обращает на себя внимание мощная и эффективная кампания «Единой России» в ряде регионов Поволжья и Центральной России. Особенно заметны Брянская, Тамбовская, Пензенская и Саратовская области. Заметную роль в этом, несомненно, сыграло формирование территориальной группы в составе Саратовской, Волгоградской Пензенской и Тамбовской областей, где первым номером шел В.Володин — не просто влиятельный федеральный политик, но и очень популярная фигура в родном для него регионе.

Во многих регионах межпартийная конкуренция оказалась очень высокой, что было обусловлено активностью оппозиции и ее кандидатов – на менее благоприятном для «Единой России» фоне, вызванном относительной слабостью губернаторов, протестной активностью, неблагополучной социально-экономической ситуацией. Но при этом конфигурация межпартийной конкуренции отличалась от региона к региону.

В одних случаях воспроизводился типичный сценарий активного противостояния «Единой России» и КПРФ. Наиболее острая конкуренция между этими партиями возникла в Иркутской области, что ожидаемым образом было связано с нетипичной политической ситуацией в этом регионе: губернатором является коммунист С.Левченко, находящийся в конфликтных отношениях с «Единой Россией». Другим подобным примером стал Новосибирск, где главой города тоже является коммунист – А.Локоть. Среди регионов, в которых КПРФ находится в ярко выраженной оппозиции, наиболее заметными примерами противостояния «Единой России» и КПРФ стали Омская и Костромская области, Марий Эл.

В других регионах отмечался более сложный рисунок межпартийной конкуренции, где, наряду с КПРФ, заметную роль играли «Справедливая Россия», ЛДПР, в некоторых регионах – «Яблоко», «Партия Роста».

Эсеры смогли мобилизовать существенное число избирателей в тех регионах, где они располагают наиболее мощными организациями и сильными лидерами. Здесь самыми яркими примерами стали уральские регионы, такие как Свердловская и Челябинская области. По-прежнему благоприятствовали «Справедливой России» и регионы Северо-Запада. Партия неплохо выступила в Карелии, Вологодской, Новгородской областях, но, например, в Санкт-Петербурге уход О.Дмитриевой негативно сказался на ее позициях (в итоге одним из заметных конкурентов «Единой России» в северной столице стала «Партия Роста»). Однако в целом нельзя сказать, что «Справедливая Россия» где-либо являлась основным и мощным соперником «Единой России»: для этого ей не хватало политического и технологического потенциала.

Конкуренция «Единой России» и ЛДПР, как и следовало ожидать, повлияла на сценарий кампании во многих северных и дальневосточных регионах. Однако и в этих случаях скорее можно говорить о конкуренции трех игроков – «Единой России», ЛДПР и КПРФ, которая добивалась неплохих результатов почти повсеместно. Но при этом ЛДПР стала более успешным конкурентом «Единой России», чем КПРФ, почти по всему Дальнему Востоку, а также в Забайкалье, Ханты-Мансийском АО, Республике Коми.

Особый сценарий выборов в Москве и Санкт-Петербурге был связан с наличием наиболее пестрого спектра партийных игроков, ведущих активные кампании. К парламентской четверке здесь добавились «Яблоко», ПАРНАС, «Родина», «Партия Роста». Это привело к превращению столичных регионов в одни из самых конкурентных в стране. Однако нельзя сказать, что малые партии сумели существенно потеснить «Единую Россию» и парламентскую оппозицию даже в столичных центрах. Здесь обращает на себя внимание хороший результат «Яблока», а также неплохое голосование за «Партию Роста» в Санкт-Петербурге. Тем не менее парламентская оппозиция выступила в этих городах не хуже, чем непарламентские партии из либеральной (или условно либеральной) части партийного спектра.

В целом же нетипичных, то есть включающих непарламентские партии, конкурентных сценариев в регионах, за вычетом двух столиц, было крайне немного. Их возникновение объяснялось наличием сильных и популярных местных лидеров. Благодаря этому «Яблоко» смогло включиться в конкурентную борьбу в Карелии, а «Патриоты России» — в Красноярском крае. Однако все это лишь исключения, тогда как общим правилом прошедших выборов стала конкуренция «Единой России» с КПРФ и ЛДПР, которая в отдельных случаях усложнялась еще и за счет «Справедливой России».

Характер и уровень конкуренции в одномандатных округах

Конкурентные сценарии, с одной стороны, складывались задолго до начала кампании – в связи с отбором кандидатов «Единой России», включением в борьбу множества известных региональных и федеральных политиков. С другой стороны, на последней стадии кампании происходила активизация ранее малоизвестных, но обеспеченных финансовыми ресурсами фигур, представлявших самые разные партии.

Итоговая убедительная победа «Единой России» в одномандатных округах не противоречит тезису о конкурентности прошедшей кампании. Действительно, кандидаты «Единой России» выиграли в 203 округах из 206, в которых они принимали участие в выборах. Однако уровень конкуренции при этом существенно различался, и сами результаты победителей в некоторых случаях были невелики, составляя около 25-30%. В трех случаях этого оказалось недостаточно для победы.

При этом преимущество кандидатов «Единой России» в округах стало результатом действия как фундаментальных, так и ситуативных факторов.

Главным фундаментальным фактором стала принадлежность этих кандидатов к «партии президента». Это автоматически позволяло любому кандидату «Единой России» приобрести немалый устойчивый электорат, которым не располагали кандидаты других партий.

Среди ситуативных факторов — проведение праймериз, которые позволили отобрать наиболее подготовленных и перспективных кандидатов. В одних случаях это были опытные игроки (включая опытнейших депутатов всех думских созывов, таких как Н.Гончар в Москве, например), в других – совершенно новые, но процедура праймериз позволила «высветить» тех, кто имел реальные перспективы, чтобы выдержать конкурентную борьбу. Среди новых депутатов особенно выделяются общественники (включая активистов ОНФ) и социальные работники, региональные парламентарии, муниципальные главы.

Предварительное голосование «Единой России» оказало очень существенное влияние на ход избирательной кампании, во многом определив ее сценарий. В процессе праймериз были урегулированы внутрипартийные и внутриэлитные конфликты: соревнование кандидатов, представляющих различные группы элиты, завершилось выдвижением наиболее сильных. Такая возможная негативная тенденция, как попытки выдвижения на самих выборах кандидатов, проигравших праймериз, развития не получила. Хотя в отдельных случаях в выборах в округах все-таки принимали участие неудачники прежних праймериз, но успеха они нигде добиться не смогли, что говорит само за себя: праймериз «Единой России» стали реальной и надежной процедурой конкурентного отбора лучших кандидатов. Лишь в двух округах победители праймериз «Единой России» — О.Каньков и И.Тихонов — не смогли выиграть на выборах (Л.Яковлева, проигравшая выборы в Марий Эл, заняла на праймериз второе место после В.Кидяева, выдвинутого затем по списку). Это, безусловно, свидетельствует о высоком качестве праймериз.

На формирование конкурентных сценариев в округах влияли интересы других партий и их кандидатов. Стремясь сохранить численность своих фракций, партии парламентской оппозиции уделяли особое внимание борьбе в округах, которая давала им шансы провести в Госдуму тех или иных действующих депутатов. Сами депутаты, понимая, что от выборов в округах зависит их личная политическая карьера, также прилагали максимум усилий. В некоторых случаях на конкуренцию в округах влияли и расколы в элите, отдельные представители которой стремились попасть в Госдуму при поддержке самых разных партий, смысл выбора которых имел совершенно конъюнктурный характер.

Наиболее острый характер имела конкуренция «Единой России» и КПРФ, представители которой заняли вторые места более чем в половине одномандатных округов. Примечательно, что только кандидаты КПРФ смогли – в трех случаях – одержать победу над кандидатами «Единой России». В этих округах конкуренция двух партий приняла наиболее острый и в конечном итоге неудачный для «Единой России» характер (Марий Эл, Иркутский и Ульяновский округа). С минимальным перевесом кандидат «Единой России» В.Шрейдер обошел представителя КПРФ А.Алехина в Омском округе. Примерами острого полярного противостояния «Единой России» и КПРФ стали Хакасский и Тольяттинский округа.

Конкуренция «Единой России» и «Справедливой России» была вторым по распространенности сценарием в одномандатных округах. Однако, в отличие от коммунистов, эсеры и их кандидаты не смогли мобилизовать достаточное число избирателей и нигде не одержали победы в противостоянии с «Единой Россией». Объяснить это можно тем, что эти кандидаты не воспринимались в обществе в роли реальных оппозиционеров, а также усталостью от них. Наиболее острый характер борьба этих двух партий в округах приобрела там, где эсеров представляли самые опытные и популярные игроки – В.Гартунг (Коркинский округ), А.Бурков (Нижнетагильский округ), А.Чепа (Тверской округ), О.Шеин (Астраханский округ).

Конкуренция «Единой России» и ЛДПР встречалась гораздо реже, что легко можно объяснить нехваткой сильных кандидатов на местах у партии В.Жириновского. Однако на этот раз ЛДПР представила самую сильную «линейку» кандидатов в округах за всю свою историю. Об этом свидетельствуют их очень неплохие результаты. Интересно, что по сумме вторых и третьих мест ЛДПР не так уж заметно отстала от КПРФ, и обе эти партии существенно превзошли «Справедливую Россию». Примером наиболее жесткого противостояния «Единой России» и ЛДПР в округе стал Златоустовский округ в Челябинской области (О.Колесников против С.Вайнштейна). Однако победить «Единую Россию» ЛДПР не удалось нигде.

Кандидаты от малых партий смогли стать более или менее заметными соперниками «Единой России» главным образом в столицах. Но на них работал не столько факт принадлежности к той или иной (притом заведомо малопопулярной) партии, сколько личная известность и популярность. Поэтому, например, О.Дмитриева стала серьезным соперником М.Романова в Юго-Восточном округе Санкт-Петербурга, а Д.Гудков – Г.Онищенко в Тушинском округе Москвы. При этом почти не имело значения то, что первая из них выдвигалась от «Партии Роста», а второй – от «Яблока». Те же кандидаты, которые опирались на электорат малых партий и не были раскрученными фигурами, почти нигде не стали активными участниками конкурентной борьбы, за исключением ряда случаев в Москве и Санкт-Петербурге.

В то же время в значительном количестве округов выборы прошли по референдумному сценарию и в пользу кандидатов «Единой России». Тем не менее нельзя сказать, что эти кампании являлись совершенно неконкурентными. Случаев, когда кандидаты «Единой России» получали более 70-80% голосов, немного. Почти в каждом округе были кандидаты парламентской оппозиции, получавшие по 10-15% голосов, а то и более, что соответствовало уровню поддержки их партий. Важно также отметить, что и ведущие фигуры «Единой России» выиграли выборы в непростой конкурентной борьбе (например, С.Нарышкин, С.Неверов, В.Васильев).

Примечательна ситуация в тех округах, где «Единая Россия» своих кандидатов не выдвигала. Как правило, главными конкурентами кандидатов «Справедливой России» и ЛДПР (а также в единичных случаях выдвижения кандидатов «Родины» и «Гражданской платформы») становились коммунисты. Хотя есть и исключения: например, в Чувашии главным соперником А.Аксакова стал кандидат «Партии Роста» А.Капитонов, а в Якутии у Ф.Тумусова – кандидат «Родины» О.Тарасов. В целом отсутствие «Единой России» в одномандатном округе чаще приводило к нетипичным конфигурациям и трудно предсказуемым итогам. Однако при этом все семь кандидатов «Справедливой России» и все пять кандидатов ЛДПР, выдвинутые в «свободных» округах, добились успеха. В то же время их процентные показатели, как правило, были не очень большими, что свидетельствует о той неопределенности, которая возникла перед голосованием у электората «Единой России» в подобных округах.

КПРФ в тех трех округах, где ей не противостояла «Единая Россия», тоже сталкивалась с конкуренцией со стороны остальных парламентских партий. Но в Санкт-Петербурге, учитывая специфику этого города, крупным конкурентом В.Бортко стал еще и кандидат «Партии Роста» М.Резник. Но победа во всех трех случаях досталась КПРФ, а острая борьба была отмечена только в округе В.Бортко.

Таким образом, выборы во всех 18 «свободных» округах (включая Адыгейский округ с самовыдвиженцем В.Резником) завершились в пользу предполагаемых победителей, но, как правило, в условиях высокой конкуренции и не всегда с уверенным перевесом. Это неудивительно, поскольку уровень неопределенности электората в таких округах был максимальным.

Не является типичной ситуация в Медведковском округе в Москве, где кандидат «Единой России» Т.Барсукова отказалась от участия в выборах уже после регистрации из-за масштабного скандала с гибелью детей на Сямозере. В результате возник политический вакуум. В этих условиях лучше всего сработала мобилизация устойчивого электората второй по значимости партийной силы – КПРФ, которая и позволила одержать победу ее кандидату Д.Парфенову. В целом же именно и только КПРФ, благодаря наличию преданного электората и неплохих кандидатов, продемонстрировала потенциал, позволяющий ей добиваться успеха на конкурентных выборах. Напротив, заметным стало ослабление «Справедливой России».

Конкуренция: три группы регионов

В группу с высокой конкуренцией попадают регионы с наиболее ярко выраженным противостоянием «Единой России» и разнообразной оппозиции. В одних регионах оппозиционный электорат ориентировался на КПРФ, в других делил свои симпатии между тремя партиями парламентской оппозиции, а в третьих к парламентской оппозиции примыкали еще и некоторые другие партии.

Наиболее сложный конкурентный сценарий выборов сложился в столичных регионах: как в Москве, так и в Санкт-Петербурге, — где был представлен полный спектр политических игроков. При этом электоральная фрагментация сочеталась с низкой явкой избирателей, что свидетельствует об ограниченном уровне поддержки всех политических сил в российских столицах.

В других регионах с высоким уровнем конкуренции борьба разворачивалась главным образом при участии четырех партий парламентской оппозиции, но, как правило, одна из них имела превосходство над остальными. Подобные сценарии оказались наиболее характерными для восточных регионов страны, которые вновь подтвердили свою относительную оппозиционность. На Дальнем Востоке и в Сибири чаще всего конкурентное поле формировали три партии – «Единая Россия», ЛДПР и КПРФ: самыми интересными примерами таких регионов стали Приморский и Хабаровский края, Амурская область, Забайкалье, Иркутская область, Хакасия, целая группа регионов Западной Сибири – Омская, Новосибирская, Томская области и Алтайский край. На Урале к этим партиям добавилась «Справедливая Россия», что способствовало росту конкуренции в Челябинской и Свердловской областях. Практически все крупные регионы Урала, Сибири и Дальнего Востока характеризовались высоким уровнем конкуренции. При этом «Единая Россия» и сама способствовала ее росту, уступив целый ряд округов другим партиям, как это было сделано в Хабаровском крае, Якутии, Амурской области, Забайкальском крае, Томской области.

В Центральной России ярких примеров высококонкурентных кампаний не так много. Здесь «Единая Россия» последовательно и успешно укрепляла позиции, что привело к весьма благоприятным результатам. Высокая конкуренция сохранилась в Ярославской и Костромской областях, которые относились к числу наиболее оппозиционных регионов страны и на прошлых выборах. В Костромской области причиной тому была КПРФ, а в Ярославской области – все партии парламентской оппозиции. Весьма заметной конкуренция была в северных регионах, таких как Карелия, Республика Коми, Вологодская и Кировская области. Здесь в выборах, как правило, тоже активно участвовали все партии парламентской оппозиции, а в некоторых регионах (как в Карелии) к ним добавлялось «Яблоко».

Причин для высокой конкуренции было немало, но к их числу, несомненно, относились недостаточный уровень популярности «Единой России», неконсолидированность местных элит, активность оппозиции, а также уступки «Единой России» в ряде одномандатных округов, некоторые из которых совпадали с целыми субъектами федерации (в частности, это сильно сказалось на голосовании в Амурской области). Но при этом во всех регионах «Единая Россия» смогла занять первое место по партийным спискам, что свидетельствует о высоком уровне консолидации избирателей вокруг ведущей партии.

Пониженный уровень конкуренции вполне традиционно характеризовал республики и другие регионы с сильной и авторитетной региональной властью, работа которой добавляла партии немало дополнительных голосов. К этой группе можно отнести почти все республики Северного Кавказа, хотя, например, в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии неплохо выступила КПРФ. Электоральная консолидация была также высокой в Татарстане, Туве, Мордовии. В то же время общий тренд на повышение конкурентности выборов и чистоты электорального процесса способствовал тому, что в большинстве республик власти не стремились к достижению высоких результатов любой ценой. Напротив, нельзя уже было говорить о низком уровне конкуренции в Башкортостане, который с этой точки зрения стал заметно отличаться от Татарстана.

К республикам примкнули и некоторые другие регионы с высоким уровнем консолидации и популярности власти. В их число, как и следовало ожидать, вошла Кемеровская область. Традиционная слабость оппозиции способствовала невысокой конкуренции в Тюменской области и на Ямале, но при этом в Ханты-Мансийском АО, как регионе более сложном, конкуренция оказалась существенно выше.

Наконец, фактор сильного и популярного лидера способствовал проведению выборов по референдумному сценарию в Саратовской, Пензенской и Тамбовской областях. В условиях нынешней избирательной кампании сценарии с пониженным уровнем конкурентности имели совершенно естественный характер и были обусловлены тем, что в них стартовый потенциал «Единой России» был серьезно дополнен потенциалом сильной региональной власти и лидеров партийного списка.

Остальные регионы страны можно, главным образом, отнести к числу территорий со средним уровнем конкуренции. В эту группу попадают регионы Центральной России, частично – Северо-Запад, Поволжье и Юг страны. Как правило, в этих регионах с «Единой Россией» пытались спорить КПРФ и ЛДПР (реже – «Справедливая Россия»), но преимущество правящей партии и ее кандидатов было очевидным.

Выводы

Прошедшие думские выборы сыграли важную стабилизирующую роль в политическом развитии страны. Их сценарий и результаты позволяют говорить об успешном преодолении политических рисков, которые ассоциировались с кризисными процессами в экономике и снижением уровня жизни граждан.

Новый созыв российского парламента избран легитимным путем, при сознательной ставке властей и «Единой России» на открытые и честные выборы. Более того, власть и правящая партия были главной силой, заинтересованной в законности хода избирательной кампании и легитимности ее результатов. При этом снижение явки (до среднеевропейского уровня) стало следствием окончательного отказа от технологий административной мобилизации.

Возвращение смешанной системы выборов, адекватное обращение «Единой России» и ее кандидатов к повседневным нуждам граждан, к региональной и местной повестке позволили партии подтвердить доверие избирателей и завоевать конституционное большинство в новом созыве Государственной Думы.