После каждой трагедии мы задаемся множеством болезненных вопросов. Основной из них – можно ли было избежать этой трагедии?

Конечно, здравые меры безопасности никогда не помешают. Трагедия в Казани снова ставит на повестку вопрос охраны учебных заведений, оплата которой в имеющихся реалиях ложится на плечи родителей. С другой стороны, переоценивать меры безопасности тоже не стоит: перед злым умыслом могут оказаться беззащитными даже самые защищенные. Всегда стоит помнить, что от насилия не застрахован никто – дома, на улице, в общественном месте, в школе, поэтому, конечно, важно, чтобы школы достойно охранялись, но перепоручать себя в руки металлодетекторов и вооруженных охранников – это тоже, на мой взгляд, не решение.

Что мы знаем о казанском стрелке Ильназе Галявиеве? 

Он осознал себя богом. Если допустить, что мы имеем дело с психиатрическим заболеванием, то это возвращает нас к вопросу своевременной психиатрической диагностики, в частности, для детей и подростков, который стоит в нашем обществе остро. Система, увы, не работает. Вот почему хорошо бы воспитывать в себе культуру психологического здоровья: повышать осведомленность, воспитывать привычку внимательного отношения к психологическому и тем более психическому здоровью – своему и близких, привычку своевременного обращения за помощью, развивать доверие специалистам и медикаментозному лечению и так далее. Самый опасный вариант в случае психиатрического заболевания – игнорирование проблемы, которая в какой-то момент может принять откровенно опасную форму.

Его травили в школе.

По отзывам знакомых Галявиева, над ним самим в школе издевались, его травили. Как известно, насилие порождает насилие, и это не просто громкие слова. Да, есть игры-стрелялки и боевики, на которые можно пенять, но ничто так не прививает привычку к насилию, как личный реальный опыт, в том числе опыт жертвы. Прорывы встречной агрессии и насилия – одно из критических последствий, в частности, травли. Проблема школьного буллинга была и остается очень острой, и решать ее необходимо на всех уровнях – от работы с семьей (да, с семьей, которая также не исключена из этой, казалось бы, школьной проблемы) до государственного уровня, потому что принцип «дети сами разберутся» не работает. Он может приводить только к новым трагедиям.

Он вернулся в школу.

И это важно. Галявиев выбрал своими жертвами не людей на улице или в каком-то другом учреждении – он вернулся в свою школу. Это говорит о том, что школа, с каким бы опытом она ни ассоциировалась, очень важна. И это действительно так: период школьного обучения чрезвычайно важен в жизни каждого ребенка, и далеко не только потому, что школа занимает целых 11 лет жизни. Школа – это прежде всего колоссальный опыт, и от того, каким он будет (положительным или отрицательным), очень многое зависит. Начиная от того, каким словом мы будем вспоминать свою школьную пору, заканчивая тем, как сможем сориентироваться в будущей взрослой жизни. И чрезвычайно важно, чтобы мы все – общество – работали над тем, чтобы школьный опыт был для наших детей позитивным. Здесь огромное количество факторов: доверие школе, отношения с учителями, со сверстниками, подход родителей, комфорт обучения, качество экзаменов и так далее. К сожалению, сегодня школа редко бывает тем местом, куда ребенок идет с радостью. Это, как мы видим, имеет гораздо более серьезные последствия, чем можно предположить. Школа должна быть тем местом, куда хочется вернуться, но не для того, чтобы мстить, наказывать и убивать.