Участники Конгресса местного самоуправления приняли обращение к премьеру Дмитрию Медведеву и руководителям силовых структур с просьбой дать правовую оценку реформе местного самоуправления в Подмосковье, пишет «Коммерсант». Авторы документы просят проверить «многочисленные факты насильственного упразднения органов МСУ в муниципалитетах Московской области».

Вице-премьер областного правительства Александр Костомаров заявил изданию, что «основная идея преобразований — повышение эффективности муниципальной власти». Он подчеркнул, что «законность изменений организации МСУ подтверждена судебной практикой, в частности апелляционным определением Верховного суда РФ, решением Московского областного суда».

Дмитрий Журавлев:

— Проводимые преобразования сводятся к сокращению состава чиновников за счет слияния городских и районных властей. Во-первых, не факт, что это приведет к реальному их сокращению, потому что функции городской и районной власти все-таки не совпадают, и просто взять и одному человеку поручить две функции не всегда удастся, особенно в больших районах. То есть не факт, что плюс, который ожидается, реально произойдет. С другой стороны, избираемое местное самоуправление предусмотрено Конституцией и законами РФ. Поэтому в данном случае плюс не очевиден, а минус – очевиден, потому что в результате убирается целый уровень управления. Ведь происходит слияние исполнительных органов, но при этом следует ликвидация представительных. Областные власти говорят, что у нас депутатов больше, чем в Москве, и надо что-то делать. Но ведь значительная часть этих депутатов работает без зарплаты. Эффективности сокращения зарплаты не произойдет. Но будет существенно сокращена возможность населения через представительные органы контролировать деятельность исполнительной власти.

Третий момент. Допустим, вы хотите сократить механизм управления, но зачем придавать сельским районам статус городских поселений, и что положительного это дает, это большой вопрос. Сами люди говорят об отрицательных моментах, что объединяют богатые поселения с бедными, в результате богатые вытягивают бедных, но никому уже не интересно ничего делать. Богатые поселения понимают, что все равно все будет перераспределено в пользу бедных. А бедные понимают, что им нет смысла выбираться из бедности, потому что тогда не им будут давать, а у них забирать. Здесь непродуманность самой схемы. Еще в советское время ведущие колхозы объединялись с отстающими, чтобы таким образом как-то ситуацию поправить. Но поправка за счет уравнивания принципиально не несет положительного эффекта, потому что такое уравнивание лишает систему стимула к развитию.

Воробьев продолжает отстаивать ту позицию, которую он выдвинул. И он в данном случае не одинок, потому что эта фискальная логика — давайте сократим аппарат, и таким образом высвободим деньги – действует во многих регионах и в федеральных органах власти. Поэтому у Воробьева нет оснований менять позицию, поскольку он считает, что он, что называется, в тренде и действует так, как надо: он сокращает расходы. При этом надо понимать, что экономическое положение области еще до прихода Воробьева было очень сложным, ему досталось непростое наследство. Беда в том, что он решает проблему не политически, а административно. Он пытается административными методами выполнить задачи, которые носят уже политический масштаб, потому что когда упраздняется одна из ветвей власти – это уже политика, а не административное управление. В результате Воробьев попадает в тяжелое положение, при том, что я подозреваю, он действует из лучших побуждений, что называется. Но результат таков, какой он есть: эффективность не возрастает, стимул к развитию исчезает, и люди недовольны, что остаются без депутатов.