В Заксобрании Ульяновской области решили не сохранять записи трансляций заседаний комитетов. Рязанская городская дума собирается сократить прямые трансляции заседаний. Совет думы будет решать по каждому конкретному случаю, давать видео онлайн или публиковать запись.

Думаю, можно ожидать подобных решений и в других регионах. Подозреваю, что если их будут принимать, то постараются не афишировать, по крайней мере в масштабе федеральных СМИ.

Ощущается рост ответственности региональных глав, правительств, законодателей из-за приближения уже активной подготовки к президентским выборам. В преддверии этого события не просто каждое принятое решение, а каждое сказанное публично слово будет иметь больший вес. Вместе с ростом ответственности увеличиваются и опасения региональных политиков, что в условиях не очень большой предсказуемости развития политических процессов на федеральном уровне они могут понести аппаратные и имиджевые потери. В ситуации, когда до конца нельзя спрогнозировать развитие событий, в ситуации высокого уровня неопределенности – я не имею в виду результаты президентских выборов, я говорю именно о развитии политического процесса – для региональных глав отправной точкой являются решения, принятые на федеральном уровне, которые касаются всех сфер жизни и управления субъектов. Поэтому сохраняется, скажем так, определенный уровень адаптации к изменяющимся обстоятельствам. Не всем это легко дается, но чем более адаптивными являются политические фигуры, тем выше их шансы на сохранение поста или развитие карьеры.

Некое стремление оградить себя от возможного неконтролируемого использования информации, в том числе видеозаписей, – это не что иное как желание подстраховаться, снизить неопределенность, сделать ситуацию более контролируемой. По-прежнему за все происходящее на региональном уровне отвечают губернаторы: политическая ситуация, социально-экономическое состояние, медийная сфера (какие информационные поводы доминируют, какая повестка формируется). Это если не говорить о тех решениях, которые принимаются непосредственно центром и транслируются им же.

Главы регионов сейчас не заинтересованы в том, чтобы были лишние дискуссии, они тоже стремятся усилить контроль теми средствами, какие им доступны. Ограничение доступа к заседаниям – это тоже форма контроля за медийным пространством. Не исключаю, что есть и сложные темы для обсуждения, которые главам субъектов не хотелось бы делать публичными. Например, это может быть обсуждение трудностей бюджетного планирования, что очень актуально для многих регионов, или сложностей в поиске средств на реализацию проектов. Могу предположить, что подобные доводы, даже являющиеся рабочим процессом, могут быть интерпретированы негативно, раскручены в СМИ, к ним может привлекаться дополнительное внимание. И этого региональные власти хотели бы избежать. Не исключаю такой мотив.

Я бы сказала, что эта тема не вызовет роста социального недовольства. Это больше  значимо для СМИ, а для широких слоев населения – нет. Условно, людям не принципиально, как обсуждается бюджет, лишь бы выполнялись социальные обязательства и граждане чувствовали, что региональными властями принимаются меры по стабилизации ситуации. А вот сказать, чтобы люди отслеживали, как там проводятся заседания, нельзя. Предполагаю, не найдем такого региона, где это было бы действительно важно для общественного мнения.

Не думаю, что граждане ожидают и как-то стремятся увидеть именно прозрачность, некую открытость, публичность власти. В политической культуре большинства людей такая ценность не имеет большого значения. А закрытость процесса принятия решений уже стала привычной моделью на разных уровнях власти. То есть это воспринимается как нечто обычное и привычное для нашего общества.