В Удмуртии, как и в общероссийском политическом пространстве, на плаву все те же четыре политические партии. Нынешняя расстановка их республиканской предвыборной «табели о рангах» такова. Выше всех (и недосягаема), безусловно, ЕР. Однако это не калька партийной ситуации России – есть региональные особенности, уходящие корнями в кадровые события пятилетней давности (появление во главе Удмуртии Александра Бречалова). Волей обстоятельств – из-за необходимости серьезного обновления руководящих кадров – бесконфликтно процесс адаптации пройти не мог. Тем более когда в традиционной для региона среде появляется «общественник», да еще и приводит с собой (а как иначе?) целую вереницу молодежи, только-только обретающей опыт хозяйствования.

Первые же выборы, хоть и завершились очевидной победой ЕР, легитимно прописав Александра Бречалова в качестве главы (78,12%), обнажили и весьма неоднозначное отношение к нему, которое вскоре усугубила целая череда кадровых неудач и текучки в составе его команды, громкость и амбициозность проектов при их скромной реализации и пр. Все это не могло не сказаться на нелучших статистических характеристиках ЕР в регионе. В рамках нынешней предвыборной кампании, когда необычайно активно проводится агитация, все ресурсы направлены не столько на обеспечение вторичной победы Александра Бречалова как главы (а его победа очевидна для всех), сколько на получение цифровых маркеров этой победы, призванных показать растущий политический вес и авторитетность его и партии в регионе. И если на дальних подступах к выборам это казалось малодостижимым, то за счет массированности и небывалой по масштабам агитации, мобильности по районам желаемый результат вполне реален. Тем более что оппонентов, представляющих другие партии, способных «приглушить гром победы», сегодня по различным причинам не просматривается.

Более-менее весомым партийным игроком в республике является ЛДПР, которая, в отличие от двух других партий – КПРФ и СР, сумела взрастить внятного и неслучайного по партийной и территориальной принадлежности лидера, каким, несомненно, является Тимур Ягофаров, шаг за шагом укрепляющий позиции партии в Удмуртии.

Что касается КПРФ в Удмуртии, то свой прежний и относительно неплохой электоральный потенциал партия растратила, погрязнув в бесконечной череде внутрипартийных разборок и поиске способных надеть поношенную «майку лидера». И то, что партия предлагает сегодня на выборах, вызывает больше вопросов, чем позволяет увидеть возможные перспективы развития региона.

Однако более удручающими видятся перспективы справедливороссов: мало того что не были своевременно подготовлены весомые и авторитетные преемники регионального лидера, с основания партии и долгие годы персонифицированно олицетворявшего СР в Удмуртии, так еще и заполучили в свои руководители «странствующего по регионам рыцаря» с весьма сомнительной финансовой репутацией.

Остальные же партии настолько функционально малозаметны и декоративны на «шахматной доске» предстоящих выборов, что воспринимать их как способных что-либо изменить и даже на что-либо повлиять будет явным преувеличением.

Что касается прогноза результатов, то полагаю, что основной и решающий избиратель будет «на селе», при усердном «высушивании» городского массива, но максимальном «окучивании» бюджетных категорий населения, как это отрабатывалось уже не первый год. В итоге «выборов без выбора» статистика будет практически совпадать со статистикой прежних выборов.

Если же говорить о выборах в Госсовет Удмуртской Республики, то интерес к ним лишь в контексте выборов главы. Особого накала политических страстей не наблюдается. Да и как иначе, если интерес к ним локализован лишь интересом самих непосредственных участников и партий, стоящих за ними. Правда, в канун выборов на политическом горизонте появляются невнятные силуэты мини-партий,  партийки, якобы независимо-самовыдвигающиеся, либо оказавшиеся не у дел в предпартийных предварительных отборах, либо не рискующие ослабить свои проходные шансы той или иной  партийной принадлежностью.

В целом состав грядущего Госсовета не может не помолодеть, когда всеобщим веянием времени стала стремительная смена поколений.