Новая стратегия социально-экономического развития России до 2030 года вполне понятна, однако подобные документы в целом вызывают у меня некоторый скепсис. В свое время мне самому довелось принять участие в разработке стратегии развития до 2020 года, и я считаю подобного рода документы чрезмерно формальными.

Если сравнить цели, поставленные в 2012 году, и результаты, к которым удалось прийти, то станет очевидно, что многие показатели не были достигнуты. Конечно, большую роль в этом сыграли внешние факторы, в том числе геополитические. Однако сроки решения тех или иных проблем постоянно сдвигаются. Например, выполнение национальной цели по снижению уровня бедности населения было перенесено с 2024 на 2030 год.

Кроме того, в подобных документах не всегда прописано, кто является «клиентом» того или иного направления развития: того же «нового общественного договора» или «национальной инновационной системы». Тем не менее ориентация на конкретного выгодополучателя необходима, стратегия должна быть понятна обычному человеку.

Конечно, подобные документы увеличивают ответственность членов правительства за порученный участок работы. В принципе, показатели, указываемые в стратегии, — это некие ориентиры. Если итоговые цифры будут далеки от желаемых, то вину за это возложат на членов правительства. Однако все-таки это только ориентиры.

Наконец, судя по названиям рабочих групп, в новой стратегии по-прежнему отсутствует четкое направление работы по региональной политике. Региональная проблематика затрагивается в стратегии развития страны поверхностно.