В Алтайском крае хотят передать губернатору право выдвигать кандидатов в главы районов. С предложением выступил председатель Шелаболихинского райсовета Константин Антропов. По его словам, большая часть бюджета района – это краевые средства, глава муниципалитета отвечает за их распределение и эффективное использование, поэтому несет персональную ответственность перед губернатором.

Все это логичное продолжение общероссийского тренда на централизацию власти и встраивание местного самоуправления в единую вертикаль. Вероятность открытого и скоординированного протеста со стороны глав других районов крайне низка. Аргумент, озвученный Константином Антроповым, в этом смысле ключевой: бюджеты районов на 60–90% состоят из дотаций и субсидий края. И выступать против губернатора, от которого напрямую зависит финансирование дорог, школ и больниц, нелогично.

Помимо этого, есть и существующая практика: де-факто у губернатора и так огромное влияние на выбор глав. Во многих муниципалитетах уже действует конкурсная модель, где комиссия отбирает кандидатов. Половина членов этой комиссии назначаются губернатором. Новая система лишь формализует и укрепляет это влияние, убирая даже гипотетическую возможность избрания неугодного кандидата.

Местные элиты, которые могли бы сопротивляться, не готовы в достаточной степени консолидироваться и фокусировать политическую волю, да и открытое несогласие будет расценено как нелояльность со всеми вытекающими карьерными последствиями. Скрытое недовольство, безусловно, будет, ведь часть местных элит потеряет последний рычаг влияния на главу района. Однако это недовольство вряд ли выйдет в публичную плоскость – максимум кулуарные переговоры и попытки выторговать для себя преференции.

Переход на одноуровневую модель МСУ – это второй, более масштабный этап реформы. В Алтайском крае, как и во многих других регионах, он находится на стадии проработки в рабочих группах. И здесь риски недовольства гораздо серьезнее, однако оно будет исходить не от глав районов, а снизу – от жителей и депутатов поселкового уровня. Есть определенная настороженность на фоне соседних Республики Алтай и Красноярского края. В этих регионах переход на одноуровневую модель сложно назвать легким, были и публичные протесты, и судебные разбирательства, которые продолжаются до сих пор.

Для многих реформа – тема весьма чувствительная. Она меняет традиционный уклад, ликвидируя самый близкий к людям уровень власти – администрации и советы депутатов в селах и небольших городах. У жителей сел больше не будет своих, местных депутатов, которые знают проблемы конкретной улицы. Вместо этого будут депутаты окружного совета, представляющие интересы сразу нескольких населенных пунктов. Голос маленьких сел в такой системе рискует затеряться. Есть и фактор «бюджетной несправедливости». Все эти моменты неопределенности, вызывающие тревогу, требуют тщательной проработки и разъяснений.

Серьезного организованного протеста на уровне всего края ожидать не стоит. Однако на местах возможны локальные очаги напряженности: публичные слушания с критикой, обращения к федеральным властям, резонанс в соцсетях. Власть будет стараться подавить это недовольство, убеждая население в эффективности и экономии средств при новой модели. Но по факту для рядового жителя глубинки это означает потерю последнего островка реального самоуправления.