К первому этапу снятия ограничений из-за пандемии COVID-19 уже в ближайшее время могут приступить 44 региона РФ, сообщила глава Роспотребнадзора Анна Попова. По ее словам, ситуация с распространением заболевания в стране выглядит относительно стабильной, а ни один из «страшных» негативных прогнозов так и не сбылся.

Возвращение к «нормальности», по сути, имеет два вопроса, и ответ на каждый из них по-своему очень важен. Первый вопрос – это возвращение к нормальной жизни, так сказать, в бытовом аспекте: будем ли мы снова сидеть в кафе, будем ли мы снова здороваться, обнимаясь и пожимая друг другу руки, смогут ли по-прежнему наши граждане в столь массовом порядке летать отдыхать в Турцию, Египет, Таиланд, Черногорию и так далее. Ответ на этот комплекс вопросов, скорее, отрицательный: на протяжении какого-то достаточно длительного времени возвращения к нормальной жизни не будет, потому что мы (человечество) все время будем бояться рецидива. Отказаться о того, чтобы здороваться за руку, достаточно просто, отказаться от отдыха в Египте, Турции и прочих странах – достаточно неприятно, но, к сожалению, видимо, необходимо, поскольку сейчас отработаны технологии карантина и люди успели привыкнуть к тому, что в любое время могут закрыться границы, постольку при вспышке любого заболевания и даже кажущейся вспышке даже сезонного гриппа первое, что теперь будут делать правительства, чтобы угодить своим избирателям, – это закрываться. Соответственно, турист все время будет пребывать в огромной опасности, независимо от того, на каком пляже он будет находиться, он все время будет нервирован тем, что если что-то вдруг случится, то он окажется в сложнейшей ситуации и не сможет вовремя вернуться домой.

Поэтому туризма станет меньше, он станет гораздо более дорогим. Это повлияет на все отрасли, связанные с туризмом, потому что огромное количество отелей, перевозчиков, рестораторов, продавцов и изготовителей всяческих сувениров будут вынуждены перестраиваться. Того счастливого мира, который был до пандемии COVID-19, мы практически уже не увидим. Это не значит, что новый мир будет совершенно плох и ужасен, но он настолько будет травмирован тем, что сейчас все еще происходит, что избавляться от этой травмы он будет много лет подряд. Невозможно издать такое распоряжение в масштабах планеты Земля, чтобы вернуться в счастливый январь 2020 года. И это один комплекс вопросов.

Второй комплекс вопросов гораздо более серьезный и важный, и заключается он в том, что реакция на эпидемию американского, европейских и российского обществ продемонстрировала, что якобы неотъемлемые права человека – это фикция. Зафиксированные в Конституции права граждан на передвижение, личные тайны, на всякого рода социальные блага – все это фикция, этих прав у граждан нет. В момент опасности государство мгновенно лишает граждан большей части демократических свобод, в том числе и избирательного права, как продемонстрировали Польша, Венгрия, Франция, отменившие выборы на неопределенный срок. Государства, лишив граждан этих свобод, дают им взамен только иллюзорную безопасность. То есть даже не гарантию сохранения жизни – свободу в обмен на безопасность, а кажущуюся безопасность, несколько большую вероятность не умереть – не более того. И возвращение к нормальной жизни в смысле исповедания этих гражданских свобод и этого избирательного законодательства, вообще возвращение к жизни, которая нормируется конституциями демократических стран, абсолютно невозможно. Причем невозможно больше никогда, потому что доверия к этим институтам, которые вроде бы должны были гарантировать сохранение свобод, навсегда утеряно, выяснилось, что этих институтов не существует.

Как бы ни клялись политики в будущем в верности гражданским свободам, правам человека, их в любой момент можно ткнуть носом в то, что они делали, в то, что делали государственные органы весной 2020 года, и сказать: «Ребята, вы все врете. Этого на самом деле нет. Это игрушки мирного времени». Цена всей этой машинерии (всеобщие тайные избирательные права) – за пятачок пучок в базарный день. Нет этого в Европе, нет там никакой демократии. Хуже того, нет никакой публичной власти, потому что реальные меры по закрытию обществ осуществляли анонимные бюрократии, а публичные политики послушно подчинялись этим анонимным бюрократам, штампуя те решения, которые люди разного рода потребнадзоров, санитарных комиссий предлагали им на подпись, потому что никаких самостоятельных решений они оказались выработать не в состоянии.

В этих условиях становится возможным повышение роли силовых структур, не в смысле именно военных, а структур, обладающих вертикальной дисциплиной и очень жесткой системой принятия однозначных решений. Это становится возможным для всех и везде. Когда публичные политики ничего решить не в состоянии, защиты гражданских прав нет и не может быть, тогда граждане начинают предпочитать простые решения.