Считать среднюю стоимость избирательной кампании – вещь достаточно неблагодарная, поскольку в каждом конкретном случае на смету влияет множество факторов. Это как мерить среднюю температуру по больнице: у кого-то будет 36,6 °С, а у кого-то 39,9 °С. Скажем, в Москве труд агитаторов стоит гораздо дороже, чем где-нибудь в глубинке, однако в городских условиях один агитатор за день сможет обойти больше домовладений, чем в сельской местности.

Другая важная компонента – административный ресурс в широком смысле. Предположим, наш кандидат – директор сети магазинов. У него на старте есть складские помещения, где можно хранить агитационную продукцию, офисные помещения, где можно разместить штаб, в конце концов, сами магазины, где у каждой кассы можно повесить его улыбчивую физиономию. Его конкуренту придется за все это платить весьма немаленькие деньги.

Думаю, стоит еще учесть, насколько «сшиты» кампании одномандатника и списочников. С финансовой точки зрения идеально вести одну кампанию на всех, а не создавать две агитаторские сетки. Однако на практике это далеко не всегда возможно. Опять же, имеет значение, надо или не надо собирать подписи (до +30% к стоимости, если надо).

Последнее по счету, но не по значимости: необходимо понимать, насколько конкурентен округ. Одно дело, когда у нас есть признанный фаворит, чье лидерство никто особо не оспаривает, и совсем другое, когда сразу несколько кандидатов претендуют на победу. Стоимость кампании при прочих равных будет отличаться в 3-5 раз. С учетом всего вышеперечисленного я бы предположил, что больше всего денег на один голос будет потрачено на Дальнем Востоке. С одной стороны – сильная конкуренция, которая заставляет вести агрессивную кампанию, с другой – огромные расстояния и относительно высокие расценки на труд агитаторов, полиграфию, рекламные поверхности и так далее.

Если говорить отдельно о муниципальных и региональных выборах, то в этом случае стоимость одного голоса будет примерно одинаковой, просто пойдет перераспределение финансовой нагрузки. Кандидат, который находится во главе списка, может вообще ничего не платить — он уже избрался (актуально для парламентских партий), а вести кампанию по финансам будут те, кто оказался на «полупроходных местах». 

Предположим, у нас есть заксобрание, где 10 мест – «одномандатка», 10 – списки. И 10 округов. Рейтинг ЕР — 50%. При таких вводных почти все одномандатники могут вообще кампанию не вести, если у них нет сильных локальных конкурентов, поскольку они пройдут за счет партийного рейтинга. А вот из 10 глав тергрупп пройдут только пять, в чьих округах ЕР покажет лучший результат. Они и будут в основном вкладываться финансами в кампанию. При этом 50% – это средний рейтинг, где-то у нас сильная конкуренция, там одномандатник будет активен, а списочник может расслабиться – он уже не прошел, а где-то рейтинг ЕР 99,9%, там пройдет не только одномандатник, но даже два списочника. В Госдуме примерно та же модель: быть списочником в Чечне и списочником в Пскове — это две большие разницы.

При тергруппах «полупроходных мест» больше, чем при чистом списке. В теории партия может пообещать проход в заксобрание большему количеству депутатов, чем там вообще мест, и это не будет откровенным враньем. Как следствие, кандидаты, оказавшиеся на таких местах, конкурируют не столько с другими партиями, сколько с однопартийцами с соседней территории. Ну и тратят, тратят, тратят.

При этом одномандатнику нет дела до явки. Ему важно набрать на один голос больше, чем ближайший конкурент. Ниже явка — ниже затраты. А списочников от одной партии с разных территорий между собой будут сравнивать не по процентам, а по абсолютному количеству голосов. Соответственно, им нужна высокая явка. Как следствие, два разных штаба, два разных бюджета, две разные стратегии. На выборах в Госдуму такие вещи будут администрировать и не давать чрезмерно тянуть одеяло на себя, а вот на выборах более низкого уровня такое случается нередко.