Самарский губернатор Вячеслав Федорищев – самый молодой глава субъекта в стране – объявил о «реформе местного самоуправления» и создании «сильного кадрового резерва». Антон Емельяненко возглавил администрацию губернатора, а Дмитрий Яковлев в статусе вице-губернатора сосредоточился на масштабных проектах в сфере строительства и спорта. Виталий Шабалатов – выходец из Воронежской области и бывший советник петербургского губернатора – получил пост зампреда правительства с курированием дорожного хозяйства и, что особенно красноречиво, Самары.

За привычными назначениями и перестановками скрывается нечто большее – тектонический сдвиг в архитектуре региональной власти после встряски в Москве. Эти назначения – лишь видимая часть айсберга. В реальности мы наблюдаем завершение эпохи, которая началась еще при Николае Меркушкине. Тогда в Самарской области сформировались силы, способные в значительной степени влиять на кадровую политику региональных властей. Но речь идет не о классических финансово-промышленных группах – их время безвозвратно ушло.

Федорищев, несмотря на репутацию протеже помощника президента Алексея Дюмина, не был полностью свободен в выборе своей управленческой команды. Это не уникальная самарская особенность – таковы правила игры в эпоху номенклатурной вертикали. Губернатор, включенный еще в 2018 году в президентский кадровый резерв, прекрасно понимает: персональные предпочтения вторичны по отношению к системным требованиям.

Особенно показательно назначение Шабалатова куратором Самары. Губернатор поручил ему «в кратчайшие сроки выстроить системную работу по оперативному ремонту магистралей в Самаре», прежде всего – ликвидацию дорожных провалов. Эта формулировка – дипломатичный способ сказать: работа действующего мэра Ивана Носкова не устраивает областную власть.

Недавние кадровые изменения в администрации президента, где был уволен один из влиятельных функционеров с самарскими корнями, запустили цепную реакцию. Пошатнулись позиции многих «авторитетных» людей в регионе, причем не только публичных. Эта связь не случайна: в российской системе координат региональная политика – производная от федеральных процессов.

Любопытный парадокс: все эти драматические перестановки никак не отражаются на жизни простых жителей губернии. Это иллюстрирует важную особенность современной российской государственности: реальное управление давно переместилось в надперсональные (хотя не всегда институциональные) структуры.

Сложно дать окончательную оценку, станут нынешние кадровые перестановки кризисом администрирования или запомнятся как очищение региона от устаревших связей и влияний. Федорищев планирует административную реформу с увеличением числа министерств на треть и введением системы публичных рейтингов эффективности чиновников. Его задача не столько представлять регион наверху, сколько имплементировать федеральную повестку вниз. В этой логике кадровые перестановки выглядят не как хаос, а как наведение порядка по московским лекалам. Хотя даются, судя по всему, нелегко.