Президент РФ Владимир Путин потребовал от министра финансов Антона Силуанова и министра науки и высшего образования Валерия Фалькова проверить исполнение его указа о доведении зарплат ученых до 200% от средних по региону, пишет «Коммерсантъ».

На первых стадиях указ пытались выполнить с помощью обычного механистического подхода, но он мало приспособлен к современным реалиям. Его успех измеряется исключительно объемом финансирования. Если идти по этому пути, то в указе достаточно четко прописать: «Зарплата у ученых в этом году такая-то. Извольте, Министерство финансов, выделять столько-то».

На практике ученые во многих случаях переводились на неполную ставку, появлялись любопытные сюжеты: не только три четверти или полставки, но даже экзотические 0,1 ставки. При таких количественных параметрах, безусловно, было проще повышать оклад.

Вторым популярным сюжетом стали сокращения, потому что финансовая сторона в указе была недостаточно продумана и прописана, ресурсы из-за неповоротливости системы далеко не всегда выделялись.

Мне кажется, что чисто механистически ставить проблему все-таки нельзя, нужна более тонкая настройка самого механизма. Мы так или иначе живем в условиях рыночной экономики. Объяснить человеку, который занимается тяжелым физическим или другим менее квалифицированным трудом, почему ученый должен получать в два раза больше него, довольно проблематично. Этот аспект до сих пор не особо понятен еще и потому, что не всегда научно-исследовательскую работу можно оценить в привычных категориях и понятиях.

Если говорить о врачах и учителях, то можно формально ориентироваться на число пролеченных пациентов и количество выпускников, поступивших в вузы, на уровень нагрузки и даже на результаты ЕГЭ, как бы его ни критиковали. А как быть с учеными? Их труд оценить весьма непросто, его результаты неоднородны, а какие-то и не сразу очевидны. Таких вопросов не возникает к людям, разработавшим вакцину и притормозившим эпидемию, например. Но почему они должны получать в два, а не в пять или десять раз больше? Труды ученых-философов с прикладной точки зрения могут иметь меньшее значение в данный конкретный период времени, но становятся ли они от этого менее важными и нужными в исторической перспективе? Или так и остаются важными лишь для узкого круга коллег? К тому же никто не снимал вопросов к большому разрыву в доходах между рядовыми сотрудниками и руководителями организаций.

Кроме того, есть все-таки некая борьба научных школ: есть Российское военно-историческое общество (РВИО) и есть Вольное историческое общество, которые диаметрально противоположны друг другу. Где должны получать зарплату в два раза выше средней по региону? Наверняка это будут штатные сотрудники РВИО, потому что это структура, контролируемая государством. Оно вряд ли будет поддерживать сотрудников Вольного общества, которые трезво пытаются смотреть на исторические процессы.

В самих критериях достаточно много нерешенных и, мягко говоря, спорных моментов, особенно в гуманитарных сферах. Например, экономические разработки, которые заказывает министерство, – вещь, безусловно, важная и нужная. Но насколько оправданны усилия, в том числе и финансовые, затраченные на разработку стратегии «2020», о которой сейчас предпочитают не вспоминать? Она ведь так и не была выполнена. Конечный результат-то какой?

Еще одна проблема российской науки связана со структурной составляющей. В Советском Союзе, где была отраслевая система управления, каждая отрасль имела государственный институт проектирования. Теперь значительная часть науки, ориентированная на решение реальных проблем коммерческих структур, стала в какой-то степени внегосударственной. Во многих случаях зарплаты там значительно выше средней по региону, потому что заточены под реальную экономику. Здесь снова встает вопрос, о каких конкретно научных сотрудниках идет речь. Если это Академия наук, то выделяйте деньги, если отраслевая, коммерческая наука – это совершенно другой подход к делу.