Сама тема донбасского консенсуса, как следствие, электоральные результаты «Единой России» должны быть выражены единым тезисом: партия с самого начала активно – активнее других политических субъектов – участвует в восстановлении мирной жизни на новых территориях. Несмотря на то что абсолютное большинство парламентских партий поддержали решения по спецоперации, именно деятельная работа, демонстрируемая электорату (более того, мы видим, что все представители партии – все депутаты Госдумы, все руководство – так или иначе периодически посещают освобожденные территории ДНР и ЛНР), конвертируется в избирательные очки для «Единой России». На мой взгляд, это очевидно.

Что касается вопросов по выборам в Москве, то мы в Общественном штабе по наблюдению действительно достаточно плотно следили за всеми способами голосования, разбирали все жалобы на нарушения. Сначала я изложу факты для размышления, а потом уже хотелось бы остановиться на нескольких аргументах. Факт первый: «Единая Россия» на избирательных участках получила больше, чем в ДЭГ. Факт второй: КПРФ в ДЭГ получила больше, чем на участках. Это видно из опубликованных результатов. При этом мы знаем, что КПРФ отрицала любое голосование в ДЭГ, а «Единая Россия» делала упор на электронном голосовании и мобилизовала свой электорат преимущественно туда. Тем не менее факты таковы. Так или иначе мы можем говорить, что, скажем так, пострадавшими в этом голосовании стали несколько политических сил: преимущественно партия «Яблоко» и самовыдвиженцы.

Относительно ДЭГ могу сказать следующее. В московской платформе существенно расширены инструменты для голосования, ряд партийных специалистов (и не только их) этими инструментами воспользовались. «Единая Россия» организовала свой обсервер, чтобы изнутри партии контролировать ход голосования. Партия «Новые люди» сделала то же самое, успев подготовить ряд технических специалистов. И партия «Яблоко» наблюдала за ДЭГ и извне, и изнутри, находясь в Общественном штабе по наблюдению за выборами (прислав туда несколько своих представителей, которые очень активно работали, участвовали во всех возможных обстоятельствах наблюдения). Это все к вопросу, насколько ДЭГ наблюдаемо.

Существует три уровня наблюдения за ДЭГ. Самый глубокий – партийный уровень, когда партии дается фактически мандат в том числе на запуск проверочной транзакции, которая проходит неизмененной через все этапы блокчейна, что валидирует результаты. Партии дается право организовать собственную ноду наблюдателя, чтобы получить архив всех транзакций, которые проходили через ДЭГ (голоса), чтобы потом иметь возможность сравнить их с бумажным следом, который печатается в момент голосования на всех 125 ТИК, где стояли принтеры для печати бумажного следа. Все эти инструменты наблюдения доступны, что доказывает транспарентность ДЭГ как способа голосования.

О доверии избирателей ДЭГ уже много сказано. Стоит посмотреть социологические исследования, которые показывают динамику этого доверия. Люди еще не были проинформированы о сути выборов, они еще не знали, за кого будут голосовать, но доверие к ДЭГ уже было. Конечно, есть инерционное отношение к новым способам голосования (хотя для Москвы это уже не новый вид, а для страны пока да). Есть новация, она связана с электронным регистром избирателей, который облегчает и работу комиссии, и жизнь собственно избирателей, поскольку им уже не надо нигде регистрироваться. Регистр – это вся база избирателей, которая находится на участках. Судя по обратной связи, скорее всего, эта новация будет распространена на другие регионы.

По итогам выборов хочу сказать следующее. Как  уже говорил, пострадавшими оказались партия «Яблоко» и ряд самовыдвиженцев. Это видно по цифрам и очевидно в сравнении с 2017 годом. Почему так? И тут опять мы вспомним 79–81% донбасского консенсуса. Дело в том, что своей политической позицией партия «Яблоко» сделала не локальную районную повестку, как, например, другие парламентские партии, а как раз позицию против спецоперации. И избиратель выбирал из другого: в два раза выросли показатели «Справедливой России», ЛДПР в два с небольшим раза увеличила свое представительство в Москве. Это означает, что в ДЭГ есть избиратели всех политических сил. В данном случае тот протестный электорат, который никогда не голосовал за «Единую Россию» при помощи ДЭГ, проголосовал за другие политические партии, в том числе за КПРФ. Для партии с содержательной повесткой ДЭГ становится таким же инструментом, как обычное голосование.

Легитимность в том числе подчеркивают такие результаты, как избрание депутата Кетеван Хараидзе в Тверском районе. Она избралась, находясь под домашним арестом. А также в Люблине мы видим совпадение по голосам – будет жеребьевка за 1417-й мандат.

Эти тезисы относительно ДЭГ в сочетании, например, с электронным реестром избирателей вступают в прямую конкуренцию с комплексами обработки избирательных бюллетеней (КОИБ). Оснащение участков КОИБ – это достаточно финансово емкая процедура. Тех 1937 КОИБ, которые стоят на московских избирательных участках, для полного покрытия недостаточно. Соответственно, теперь возникает вопрос, нужны ли они.

Из выступления на клубе «Регион»