Отмены прямых выборов мэров в Кемерове и Новокузнецке можно было ожидать, потому что новый губернатор Сергей Цивилев пришел с достаточно серьезным мандатом от финансово-промышленных групп, которые заинтересованы в том, чтобы произвести передел сфер влияния в регионе, а это невозможно сделать без качественной перестройки политического фасада региона.

В Кемерове система власти носила ярко выраженный персоналистский характер, все было заточено под экс-губернатора Амана Тулеева, вокруг него концентрировались экономические интересы, следовательно, выстраивалась система учета интересов региональных групп. Но над всем довлел именно фактор Тулеева. У Сергея Цивилева нет такого веса в регионе, поэтому необходимо по-новому выстраивать политическую систему, и здесь прямой избирательный процесс, жестко контролируемый в свое время Тулеевым, мог стать фактором неопределенности, который будут использовать местные элиты против игроков, пришедших вместе с Цивилевым в регион.

Цивилеву, чтобы перехватить бразды правления у Тулеева, необходимо минимизировать публичные процедуры и по максимуму все увести в административную плоскость, в сферу внутриэлитных договоренностей, где он располагает гораздо более серьезным ресурсом, чем в публичной политике. То есть эти решения связывают свободу маневра региональных элит и расширяют свободу маневра нового губернатора и тех внешних по отношению к региону игроков, которые его поддерживают. Поэтому отмена прямых выборов была ожидаема и с точки зрения интересов Цивилева и внешних игроков, и с точки зрения того, что местные элиты не стали сопротивляться, хотя наличие муниципальных выборов – это всегда признак их влиятельности. Но сейчас они не могут этому противиться, потому что у Цивилева достаточно серьезный мандат, пока его «медовый месяц» ни с федеральным центром, ни с той частью населения, которая желала обновления, не закончился.

В свое время Аман Тулеев получил полный карт-бланш от федерального центра на правление в Кемеровской области после того, как он снял для Москвы головную боль бунтов и социальной напряженности в шахтерской среде. Свою часть сделки он на протяжении 20 лет выполнял – Кузбасс перестал быть той точкой нестабильности общефедерального масштаба, какой он был с конца 1980-х вплоть до середины 1990-х годов.

Регион довольно взрывоопасный, особенно с учетом того, что лояльность жителей обеспечивалась достаточно сложной системой комбинаций, личных договоренностей, которые были завязаны именно на Тулеева. Он фактически заставлял весь работающий в области бизнес содержать социалку – это была не прямая покупка лояльности населения, а косвенная. Когда Цивилев пришел в регион, у него было два варианта: либо полностью перехватить договоренности у Тулеева, не меняя при этом систему, либо полностью поменять систему, что он, судя по всему, и делает, потому что у него нет той харизмы, того ресурса, которые есть у Тулеева. Удастся ли ему осуществить транзит политической системы в рамках отдельно взятого региона без социальной турбулентности – большой и открытый вопрос. Очень хрупкая система была выстроена под Тулеева, и она работала только с ним. Что с ней будет после того, как ее начнут серьезно менять, пока не понятно. Но изменения уже начались: отмена выборов – элемент изменений, но это лишь первые шаги, к чему это приведет в перспективе двух-трех лет – вопрос.

Неизвестно, какие возможности политические, но не административные у Цивилева, а самое главное – насколько готовы его поддерживать те группы интересов, которые сейчас за ним стоят. В том случае, если придется вкладывать серьезные средства в обеспечение социальной стабильности, они могут отказаться от договоренностей и уйти из региона. А Цивилеву останется расхлебывать то, что получилось. Следовательно, вопрос, каких ресурсов потребует перестройка политической системы и готовы ли те игроки, которые сейчас поддерживают Цивилева, пойти на издержки, если они окажутся гораздо более высокими, чем рассчитывалось заранее.