Ми­тинг в Гроз­ном, на ко­то­рый, по со­об­ще­ни­ям офи­ци­аль­ных че­чен­ских СМИ, при­бы­ло око­ло 400 ты­сяч че­ло­век (это, на ми­ну­точ­ку, боль­ше на­се­ле­ния че­чен­ской сто­ли­цы), при­ме­ча­те­лен с несколь­ких по­зи­ций.

Это не пер­вая по­пыт­ка мо­би­ли­за­ции граж­дан в Чечне. И даже не са­мая мас­со­вая. В сен­тяб­ре 2017-го в Гроз­ном про­шел ми­тинг со­ли­дар­но­сти с бир­ман­ским на­ро­дом рохин­джа, на ко­то­рый, по офи­ци­аль­ным дан­ным, вы­шло бо­лее 1,1 млн че­ло­век.

Ка­жет­ся, что и судь­ба судьи Ян­гул­ба­е­ва, и судь­ба жи­ву­ще­го за ты­ся­чи ки­ло­мет­ров на­ро­да долж­ны мало вол­но­вать ря­до­во­го че­чен­ца. На са­мом деле не так ва­жен фор­маль­ный по­вод, поз­во­лив­ший со­брать сот­ни ты­сяч жи­те­лей Чеч­ни. Мас­со­вые ми­тин­ги в Гроз­ном – это хре­сто­ма­тий­ный по­ли­ти­че­ский ри­ту­ал, вро­де пер­во­май­ской де­мон­стра­ции, на­род­ных гу­ля­ний в Ва­шинг­тоне по слу­чаю ина­у­гу­ра­ции пре­зи­ден­та или па­ра­да ко Дню взя­тия Ба­сти­лии в Па­ри­же. Во всех этих слу­ча­ях по­лит­тех­но­ло­га­ми за­де­ва­ют­ся одни и те же стру­ны мас­со­во­го со­зна­ния.

Про­сто в усло­ви­ях де­мо­дер­ни­за­ции об­ще­ства и той па­тер­на­лист­ской по­ли­ти­че­ской куль­ту­ры, ко­то­рые сей­час при­су­щи Чечне, по­доб­ные ри­ту­а­лы име­ют де­мон­стра­тив­ный, по­рой ги­пер­тро­фи­ро­ван­ный ха­рак­тер.