Инфраструктурные кредиты – инструмент для нашей страны и практики новый. В связи с этим к нему, безусловно, есть и методологические, и содержательно-идеологические вопросы. Это новая и достаточно выгодная для регионов форма долговых обязательств – кредит дается на выгодный срок под низкий процент – на 15 лет под 3% годовых. С этой точки зрения инфраструктурный кредит – это весьма привлекательный денежный ресурс.

С другой стороны, это целевая форма кредита. В отличие всех иных бюджетных кредитов, он не просто выступает в качестве источника финансирования дефицита бюджета, а идет на финансирование конкретного объекта или проекта, согласованного с федеральным правительством. В этой связи отдача и степень окупаемости таких проектов часто вызывает вопросы, нужны ли регионам средства именно на эти проекты, тем более что деньги все равно придется отдавать.

Квоту инфраструктурных бюджетных кредитов распределяли по двум критериям – показателю численности населения и степени закредитованности региона. Тогда, кстати, выяснилось, что наиболее обеспеченные регионы, которым, кажется, и так должно хватать финансовых ресурсов для покрытия имеющихся расходных обязательств, получили наибольшие квоты. Например, кредит на астрономические суммы – более 80 млрд рублей – взяла Москва, которую как раз критикуют за то, что здесь финансовых ресурсов и так в избытке. При этом с точки зрения самого субъекта финансирование крупных инфраструктурных проектов все равно необходимо, а значит, предложенные условия вполне выгодны для такого региона.

Другим регионам средств выделялось относительно немного. Они не могли упаковать адекватные инфраструктурные проекты в те суммы, которые были для них определены. Первоначальная квота Сахалина оказалась достаточно невысокой. При этом многие богатые регионы готовы были реализовать масштабные проекты, в том числе связанные с развитием транспортной инфраструктуры и согласились бы взять больший объем кредита. В таких регионах прекрасно понимали, что долговая емкость у них достаточно высокая. Да, в отдельные годы за последнее время бюджет Сахалинской области исполнялся с дефицитом. Тем не менее это один из немногих регионов страны, где очень мало привлекали заемных средств и справлялись со своими задачами за счет высоких доходов, которые генерируют нефтегазовый сектор и некоторые другие отрасли экономики. Поэтому обращение Сахалинской области по поводу увеличения объемов инфраструтурных кредитов на выгодных условиях отнюдь не выглядит странным.

Долговая емкость Сахалинской области высокая, и она будет способна погасить те кредиты, которые ей предоставляются. Но здесь есть нюанс. На Сахалине высокую роль играют конъюнктурно зависимые доходы, связанные с нефте- и газодобычей. Тем более эти доходы поступают неравномерно, поскольку там действует особый режим налогообложения – редкий случай соглашения о разделе продукции. (В стране таких всего два.) В связи с этим поступление доходов неравномерно по годам. Из-за этого какое-то время назад Сахалинская область пошла на своеобразный эксперимент, связанный с созданием резервного фонда. Проще говоря, область сохраняла часть средств для использования в более кризисных ситуациях. Правда, учитывая политические аспекты, область поделилась частью резервного фонда с Агентством развития Дальнего Востока для решения более общих задач по развитию макрорегиона. В итоге создание региональных резервов даже для Сахалина оказалось скорее неудачной практикой, нежели позитивным опытом.

Сейчас Сахалин первым из регионов пошел на эксперимент по внедрению углеродной нейтральности. Именно этот эксперимент нашел отражение в новом федеральном законопроекте, который появился осенью 2021 года. Конечно, здесь остается немало вопросов. Тем не менее этот переход сулит структурную перестройку экономики. В этой связи не до конца понятным остается, что именно должно быть поддержано государством, а что может развиваться и самостоятельно в силу возникновения новых требований и ограничений деятельности хозяйствующих субъектов в регионе в долгосрочной перспективе, на которую рассчитаны новые инфраструктурные проекты.

Сейчас явно формируется новый механизм взаимодействия регионов с Федерацией, когда ряд региональных инициатив «упаковывается» и доносится до федерального правительства через профильных вице-премьеров. Эта практика получила закрепление в прошлом году, когда было введено кураторство. Для дальневосточных регионов в целом подобное существовало и раньше, но теперь эта практика распространилась и на другие федеральные округа. Регионы в каждом федеральном округе инициируют разного рода проекты, которые могут быть включены в те или иные инструменты федеральной поддержки. Она достаточно широкая, и так называемое меню, которое предлагает федеральное правительство, насчитывает астрономические суммы, превышающие 1 трлн рублей. Очевидно, что там есть не только инфраструктурные бюджетные кредиты, но и другие инструменты. Судя по всему, сейчас похожие проекты будут «упаковываться» и в других субъектах Федерации, чтобы дойти до федерального уровня.