Губернаторские выборы в Иркутской области – самые непредсказуемые в этом электоральном цикле, что уже отмечалось АПЭК в специальном аналитическом докладе. Впрочем, относительное спокойствие летней агитационной кампании и позиционирование кандидатов не позволяли с уверенностью говорить о неизбежности второго тура. АПЭК оценивало вероятность второго тура на губернаторских выборах в регионе лишь как среднюю, вероятность победы кандидата от КПРФ – ниже средней. Эскалация электоральной ситуации произошла относительно недавно и проявилась прежде всего в неадекватных технологических решениях против кандидата от КПРФ М. Щапова, несмотря на то что интенсивность его вовлеченности в предвыборную агитацию можно было считать достаточно низкой.

После подведения итогов процедуры прохождения кандидатами муниципального фильтра на выборах губернатора Иркутской области были зарегистрированы пять кандидатов: врио губернатора И. Кобзев, кандидат от КПРФ М. Щапов, кандидат от КПСС Г. Щадов, координатор регионального отделения ЛДПР А. Духовников и вице-спикер Законодательного собрания Л. Егорова («Справедливая Россия»). Ранее кандидаты от партий «Родина» и «Гражданская платформа» сняли свои кандидатуры в пользу врио губернатора И. Кобзева. После этого депутат Госдумы, кандидат от КПРФ М. Щапов фактически стал центром консолидации протестных настроений.

Опубликованные в конце августа результаты социологических опросов ВЦИОМ по Иркутской области показывали, что 63 % жителей региона выражают готовность голосовать на выборах на врио губернатора И. Кобзева, тогда как о намерении голосовать за М. Щапова заявил лишь каждый 10-й житель области из тех, кто планировал пойти на выборы. Врио губернатора определенно имел явное преимущество перед оппонентами. Но, во-первых, данные государственных социологических центров всегда несколько корректируют ситуацию в пользу кандидата власти (респонденты склонны давать более социально желательные ответы), во-вторых, отрыв от результата, достаточного для назначения второго тура, все-таки меньше, чем относительное преимущество перед оппонентами; в-третьих, высока доля неопределившихся, с учетом того что три оставшихся кандидата активных агитационных кампаний не ведут. Поэтому социологические риски были очевидны еще до фазы эскалации.

После оформления окончательного пула кандидатов особенно заметной стала не столько активность избирательного штаба кандидата от КПРФ М. Щапова,  сколько контркампания против него. Резко активизировалась публичная критика М. Щапова и экс-губернатора Иркутской области С. Левченко, которые позиционируются как одна команда. Связь М. Щапова с прежним руководителем региона в этой логике должна была оттолкнуть от него избирателя. Информационная кампания против коммунистов носила довольно агрессивный характер (проходила под лозунгами защиты региона от возвращения «красного клана») и разворачивалась на ресурсах, которые публично позиционируются как созданные в поддержку врио губернатора И. Кобзева. Между тем КПРФ была изначально несколько ограничена в возможностях критики врио губернатора И. Кобзева: в этом случае неизбежно попадало под удар «наследие» С. Левченко.

Критика М. Щапова строилась в том числе на обвинениях, которые противоречат публичным заявлениям кандидата от КПРФ в ходе кампании и даже откровенно абсурдны. Так, М. Щапова обвиняли в негласных договоренностях с Китаем о продаже земли вокруг озера Байкал и вообще в продвижении китайских интересов. Появились агитационные плакаты якобы от имени М. Щапова с лозунгами на китайском языке и слухами о введении китайского языка в качестве основного в школах Иркутской области в случае прихода к власти КПРФ и М. Щапова. М. Щапов обратился по поводу этой продукции в правоохранительные органы. «Антикитайская» кампания вызвала недоумение представителей КНР, фактически – небольшой дипломатический скандал. При этом проблема Байкала занимает одно из центральных мест в агитационной кампании КПРФ. Показательно даже то, что некоторыми экспертами и медиа использование «китайской линии» против коммунистов интерпретируется как используемая самой КПРФ провокационная электоральная тактика («самострел»). Однако динамика кампании партии в течение всего агитационного периода к этому не располагала.

Контркампания включала и указания на то, что М. Щапов ведет переговоры с Китаем о строительстве мусороперерабатывающего завода в Ангарске. Между тем о начале строительства подобного предприятия ранее заявлял врио губернатора И. Кобзев, отмечая, что на заводе будет вестись только сортировка мусора и он не представляет угрозы. В итоге в начале сентября в Ангарске прошли акции протеста против строительства завода – под красными флагами. Помимо митингов в Ангарске, коммунисты организовали политическую акцию в защиту Байкала, на которой присутствовали экс-губернатор С. Левченко, депутат Госдумы В. Рашкин, журналист М. Шевченко, сенатор В. Мархаев, публицист Б. Кагарлицкий.

Показательно и весьма странно, что информационная атака против КПРФ, включавшая в себя антикитайские компоненты, началась в Иркутской области в условиях отсутствия заметной протестной активности. Рост протестных настроений непосредственно накануне выборов стал реакцией на эту атаку. Использование агрессивных и неадекватных ситуации медийных технологий стало свидетельством уязвимости штаба врио губернатора (независимо от степени его реальной причастности к этому, которая пока окончательно не ясна) и спровоцировало ответную жесткую реакцию КПРФ, которая до этого придерживалась сдержанной стратегии ведения кампании и не проявляла специальной заинтересованности в победе М. Щапова (это отмечалось в докладе АПЭК).

Ответом на сформировавшийся вызов ожидаемо становится апелляция к федеральному лоббистскому ресурсу – одному из главных аргументов врио глав регионов. Так, внеплановый визит в Иркутскую область вице-премьера М. Хуснулина состоялся в понедельник, 7 сентября. В ходе него они совместно с врио губернатора И. Кобзевым посетили Нижнеудинск и Тулун (Тулун стал символом паводка 2019 года). Вероятно, в итоге будет принято решение о выделении дополнительных федеральных средств как на восстановление пострадавших инфраструктурных объектов, так и на строительство новых. Кроме того, насколько можно судить, экстренно меняется технологическое сопровождение кампании И. Кобзева.

Несмотря на весьма распространенную в последние годы практику назначения федеральным центром врио губернаторов, которые имеют достаточно условную связь с регионом или не имеют ее вообще, но противопоставляют этому поддержку центра, статус «варяга» по-прежнему имеет известное символическое значение и может быть при некоторых условиях конвертирован оппонентами в политический ресурс. Более того, по мере возрастания значения федеральной – прежде всего финансовой – помощи и акцентирования связей назначенного главы региона с Москвой уровень недоверия зачастую не ослабевает.

Таким образом, риск второго тура на губернаторских выборах в Иркутской области вырос после серии информационных атак на КПРФ и кандидата от партии М. Щапова, центральным элементом которых стала синофобия. Кампания против КПРФ привела к росту протестных настроений в регионе и намного более активному включению коммунистов в агитационную кампанию в самой чувствительной фазе. При этом неадекватная антикитайская риторика создала проблемы в позиционировании региона в отношении КНР.

АПЭК изменяет оценку вероятности второго тура на выборах губернатора  Иркутской области со средней на выше средней, оценку вероятности победы кандидата от КПРФ (в случае если второй тур состоится) – с ниже средней на среднюю.