За митингами в защиту Фургала, как мне представляется, стоит местный истеблишмент – средний и мелкий бизнес, люди, которые за последние два года смогли перестроить свою жизнь, переформировать взаимоотношения с органами власти, исходя уже из другой политической силы, как ключевой – ЛДПР, а не «Единой России». Плюс к тому – избиратели, потому что надо учитывать, что все органы власти за последние два года тоже были переформатированы. Выборы проходили без административных фальсификаций и дали избирателям возможность выбрать депутатов из партии губернатора. Нельзя сказать, что ЛДПР – это панацея от всех бед, отнюдь, но она еще не успела показать негатив от своего правления. Еще не утратила в регионе, в отличие от «Единой России», кредит доверия. В крае после ареста губернатора было бы все спокойно, если бы итогами правления Фургала за два года стали бы полный экономический развал, падение уровня жизни населения, рост безработицы. Но ничего из этого не произошло. Соответственно, никаких причин для недовольства органами власти у людей не было. Удовлетворения их работой, конечно, тоже не было, но и причин для недовольства нет.

Именно поэтому в поддержку Фургала вышли не его подчиненные и не актив ЛДПР (чего можно было бы ожидать), а массовый избиратель – молчаливое большинство, которое посчитало, что его выбор этим арестом был оскорблен. То есть оскорбленное большинство. Сыграла провоцирующую роль и усталость от карантинных мероприятий, с которыми в первую очередь люди и ассоциируют жизненные трудности. Поэтому когда внешний фактор (а для Дальнего Востока – это Москва) без каких-либо объяснений вмешивается в процесс и изымает ключевого руководителя региона, вывозит на свою территорию (в Москву) и арестовывает, то у местного населения возникает полное непонимание по этому поводу. В данном случае я не могу сказать, что арест Фургала был проведен безукоризненно с информационной точки зрения: людям ничего не объяснили, они остались в плену своих сомнений и заблуждений на этот счет. К тому же Владимир Вольфович, который дал комментарий, в первую очередь сказал, что Фургала задержали не за преступление, а за то, что он отказался возить чемоданы денег в Москву. Это подлило масла в недовольства. Очень многие убеждены, что именно так и строится система взаимоотношений регионов и федерального центра. Хотя это, конечно, не так. Поэтому хватило только спички – и недовольство вылилось на улицу. Сваливать все происходящее на мобилизацию маргиналитета криминалом – большая ошибка.

Федеральные власти могут по-разному отреагировать на митинги в Хабаровском крае. Например, один вариант – закручивание гаек, задержание участников. То есть можно организовать новые процессы по типу прошлогодних летних процессов в Москве. С моей точки зрения, это как раз наименее эффективный и наиболее конфронтационный сценарий для Дальнего Востока. Если на людей попытаются надавить (а местные жители отличаются своеобразием), то, скорее всего, это вызовет массовое жесткое и как раз хорошо организованное протестное движение, которое может закончиться неизвестно чем. Другой вариант – это дать протесту выпустить пар, спустить все на тормозах. Акции постепенно будут становиться все менее массовыми. Можно дать больше информации о процессе над Фургалом, постараться вывести его из закрытой сферы в открытую хотя бы для Дальнего Востока, пригласить на процессы хабаровских журналистов, дать процессу максимальное освещение и убедить людей, что все дело, действительно, в реальном уголовном преследовании человека, который совершил преступление, а вовсе не в том, что оппозицию наказывают силовыми структурами. Потому что пока значительная часть населения убеждена в том, что данное уголовное дело – это сплошная фикция, которая была сфабрикована для того, чтобы наказать непокорный Хабаровский край.

Рассуждая на тему назначения врио главы Хабаровского края, надо отметить, что в самом регионе нет сильной фигуры из числа представителей ЛДПР. Если бы там действительно был серьезный местный управленец, то, думаю, это в значительной степени успокоило бы ситуацию и показало бы, что Фургала преследуют за преступление, а вовсе не за инакомыслие. С точки зрения логики микширования процесса при назначении врио необходимо избежать ряда раздражителей: это не должен быть чисто московский человек, это не должен быть выходец из спецслужб, это не должен быть партийный назначенец «Единой России». Московского технократа регион тоже не воспримет. Можно говорить о возможном назначении кого-то из дальневосточников, человека не из политических коридоров, благословленного не только президентом, но и руководством ЛДПР. Понятно, что такая форма назначения выглядит несколько неожиданно. Но и процессы, происходящие в Хабаровском крае, весьма неожиданны и крайне опасны.

Уже то, что произошло, косвенно может очень сильно ударить по сентябрьскому единому дню голосования, потому что к этим стихийным выступлениям информационно подключились уже все оппозиционные партии и непарламентские оппозиционные движения. А учитывая, что сейчас влияние телевизора на умы населения уже существенно меньше, чем влияние Интернета, то пускай даже ТВ изойдет восторгом по поводу задержания преступника, кровожадного убийцы и так далее, это не окажет должного влияния. Люди в Интернете видят совсем другую картинку. И за время карантина, согласно нашим исследованиям, число людей, получающих информацию в основном из Интернета, возросло еще примерно на 15 %. Даже сейчас каждый день молчания федеральных телеканалов о происходящих событиях роняет в целом для страны их (каналов, а не событий) роль как каналов информации. В целом происходящее может привести к новому падению рейтинга «Единой России» уже не только в Хабаровском крае, но и в других регионах.