Выборы-2018: новая политическая стилистика
Прошедшие выборы продемонстрировали новую политическую стилистику. По итогам нынешней избирательной кампании оказалось, что борьба и конкуренция в нашей стране присутствуют. Существуют каналы, через которые можно канализировать протест. Демократия тоже есть. И главный вопрос не в том, как все это создать, а как с этим теперь жить. Это серьезный вопрос, потому что мы смотрим на Приморье, где буквально 3 % могли бы помочь кандидату в губернаторы преодолеть нужный барьер и победить в первом туре. Смотрим на Ульяновскую область – еще бы 2 %, и первое место было бы у «ЕР». Еще 10 лет назад мы и близко не могли представить себе такую ситуацию. А сейчас это абсолютная реальность, с которой мы имеем дело, реальность, где политтехнолог не рискует получить уголовное наказание за совершенное на выборах нарушение. Политтехнолог, который работает на организацию процесса. В Москве было подано 20 жалоб на техническое состояние и 20 жалоб на якобы нарушения, из которых ни одна не подтвердилась.
Мы живем в новой стилистике выборов, она может кому-то нравиться, а кому-то нет. Мы с 2013 года выстраивали открытость, честность и легитимность выборов так, чтобы она была управляема нами в нужной степени. А сейчас мы имеем эту конкурентность, открытость и легитимность ровно в том виде, в котором мы говорили. Выяснилось, что тот же муниципальный фильтр – это отнюдь не всегда благо. И над этим теперь нужно думать. Всегда считалось, что муниципальный фильтр позволяет отсекать несостоятельных политиков. А сейчас оказывается, что он, конечно, отсекает, но потом минус 35 % – и второй тур. А если бы не было этого фильтра, набросали бы побольше кандидатов а-ля Максим Шевченко – и все. Они бы сами нивелировались, и никаких проблем бы не было в итоге.
Я считаю несостоятельной точку зрения, что главный благоприобретатель от текущей избирательной кампании – это КПРФ. Я с этим утверждением категорически не согласен. Да, ситуативно КПРФ получила больше голосов, чем ожидалось, из канализированного протеста. Но, если мы посмотрим на малые партии, например, «КПСС» во Владимирской области, КПРФ в Ярославской области, «Справедливую Россию», у руководителя КПРФ (да и «Справедливой России», у ЛДПР в меньшей мере) волосы должны стоять дыбом. Потому что на глазах Зюганова партия превращается из той, которая всегда имела преимущество, первенство среди левых партий, в одну из многих подобных.
Хотя я и считаю, что выборы губернаторов не нужны, но здесь необходимо усилить конкуренцию. Одномандатники, малые партии – это то, за что все мы должны бороться. Многие просят перенести выборы со второй недели сентября на вторую неделю октября. Нет, мы должны бороться за барьер в 2 %. Это должно стать корпоративной идеей для политтехнологов.
Границы нынешней демократии, как выяснилось, настолько широки, что она стала демократией-соглашением или демократией переговоров. И где эти переговоры проходят успешно, как, например, в Новосибирске или Якутии, где побеждает глава Якутска – совсем не коммунист и не единоросс, там кампания проходит красиво и все довольны. Там же, где мы продолжаем заниматься работой по старинке, даже учитывая ту самую открытость, конкурентность и легитимность, там не очень хорошо все получается. Например, в Ярославле прошла кампания, вроде бы все молодцы, всего лишь минус 3 % у «ЕР». Вроде бы держат Заксобрание, но мнение людей не учли, консенсуса в регионе нет, диалога с населением не выстроили. А тут вроде бы и коммунисты больше набрали, и у эсеров есть голоса, а все равно все недовольны. Наша система на сегодняшний момент позволяет делать так, чтобы все электоральные и элитные группы были довольны. Это сложно осуществить, для этого придется работать и говорить с людьми, а не просто давить на них. Сейчас мы получили ту демократию, к которой стремимся.
Хотя я и считаю, что выборы губернаторов не нужны, но здесь необходимо усилить конкуренцию. Одномандатники, малые партии – это то, за что все мы должны бороться. Многие просят перенести выборы со второй недели сентября на вторую неделю октября. Нет, мы должны бороться за барьер в 2 %. Это должно стать корпоративной идеей для политтехнологов.
Границы нынешней демократии, как выяснилось, настолько широки, что она стала демократией-соглашением или демократией переговоров. И где эти переговоры проходят успешно, как, например, в Новосибирске или Якутии, где побеждает глава Якутска – совсем не коммунист и не единоросс, там кампания проходит красиво и все довольны. Там же, где мы продолжаем заниматься работой по старинке, даже учитывая ту самую открытость, конкурентность и легитимность, там не очень хорошо все получается. Например, в Ярославле прошла кампания, вроде бы все молодцы, всего лишь минус 3 % у «ЕР». Вроде бы держат Заксобрание, но мнение людей не учли, консенсуса в регионе нет, диалога с населением не выстроили. А тут вроде бы и коммунисты больше набрали, и у эсеров есть голоса, а все равно все недовольны. Наша система на сегодняшний момент позволяет делать так, чтобы все электоральные и элитные группы были довольны. Это сложно осуществить, для этого придется работать и говорить с людьми, а не просто давить на них. Сейчас мы получили ту демократию, к которой стремимся.
