Миасс – классический пример столкновения современной российской парадигмы политического управления, основанной на административно-силовом давлении, и живой политической среды, развивавшейся естественным путем с 90-х годов. В каждом территориальном сообществе на постсоветском пространстве политика тесно связана с бизнесом, а бизнес – с криминалом. Если в Челябинске процессы укрупнения, «окультуривания» и интеграции субъектов этой триады привели к тому, что бизнес-политическое пространство оказалось в состоянии устойчивой олигополии «кланов», которыми достаточно просто управлять сверху, то в малых городах группировок больше, они бесстрашнее, беднее и злее. Политика «кнута и пряника», что обычно срабатывает в Челябинске и на селе, в таких городах куда менее полезна. Особенность Миасса же среди промышленных городов еще и в высоком культурном уровне населения, обилии ярких и энергичных людей, выросших в 90-е, давней традиции политических войн. 
Фигура Геннадия Васькова изначально предполагала преимущественный доступ к ресурсам мэрии в интересах одного из миасских «кланов», вопрос был лишь в том, как долго с этим будут мириться остальные. В условиях антикриминальной кампании против «турбазовских», державших город при Ардабьевском, идти на явное обострение политического конфликта местные элиты не решились, однако прошел год – и жизнь взяла свое. Да, это чаще всего конфликт местных бизнес-интересов (где чей ларек, рынок, ЖЭК или автостоянка), но на них и строится вся российская политика, наивно искать в ней сегодня борьбу идей, ценностей или программ.
Существующая схема непрямых выборов мэра, которая внедрялась в 2010-е годы, в случае Миасса очевидно несет неизбежность системного конфликта. Слабый сити-менеджер, которого ставит областной центр, никак не связан с депутатским корпусом, и покорность депутатов обеспечивается исключительно ресурсами губернатора. В Челябинской области сегодня политических инструментов, способных обеспечить лояльность местных элит, просто нет. 
Единственным выходом из кризиса управления может быть возврат к одноглавому выборному мэрству, при котором на открытых конкурентных выборах побеждает самый сильный представитель местной элиты, который обычно ведет с собой и пул лояльных ему депутатов, что в дальнейшем облегчает его работу с городским собранием. В то же время, во-первых, ничего не мешает областной власти активно участвовать и законными средствами помогать предпочитаемому ею кандидату, а во-вторых, затем встраивать победившего политика в систему власти. Примеры победивших мэров, выдвинутых от системной оппозиции: в Новосибирске, Иркутске, Братске, Лесном, Качканаре и других городах — показывают, что в своей практике они мало чем отличаются от представителей «Единой России».